На следующий день дождь не прекратился, а только усилился – так что мои прогулки с собаками сделались короче, а машина вся оказалась в отпечатках грязных лап, хотя я тщательно старалась уберечь сиденья с помощью разложенных на них полотенец. И поскольку у меня освободилось время, мы с Кларком пообедали в закусочной и пошли в музей Пирса составить компанию Тоби, отнюдь не выглядевшей воодушевленной по поводу сегодняшнего свидания. Она писала мне по этому поводу очень длинные сообщения, и большую часть времени я пыталась расшифровать, что она хочет сказать при помощи всех этих пиктограмм. В результате мы оказались в зале искусства Возрождения, и Тоби сокрушалась по поводу того, что Крейг – очень странное имя, и недоумевала, почему Бри просто не оставит ее в покое и не позволит ее любви к Уайетту упокоиться с миром естественным путем.
Тут внезапно объявилась экскурсионная группа, про которую Тоби совершенно забыла, и она умчалась их встречать, а мы с Кларком остались в музее, предоставленные самим себе, что оказалось не худшим вариантом досуга в дождливый день. Мы бродили по музею и выдумывали предыстории создания картин, мимо которых проходили, и имена изображенным на них людям.
Мы добрались до галереи, в которой висела картина моей мамы, и я могла бы незаметно увести Кларка от нее, сказав, что устала, или что-нибудь в этом роде. Но я просто взяла его за руку, и мы вошли внутрь, туда, где была мамина картина. Я рассказывала о ней Кларку раньше, но он никогда ее не видел. И хотя картину мог видеть любой, заплативший за вход, стоя перед ней с Кларком, я ощущала странную уязвимость, будто он смотрел на то, что обычно я никому не показывала.
– Ну как? – спросила я легкомысленным тоном, словно мне было неважно, что он ответит; но на самом деле мое сердце колотилось от волнения.
– Она очень красивая, – ответил Кларк, еще несколько секунд глядя на картину, потом повернулся ко мне и сжал мою руку. – Правда, Энди. Твоя мама была очень талантливой.
– Это так, – сказала я, глядя, как звезды будто светятся на холсте и словно слышен ветер в кронах деревьев.
– А на что ты так смотришь?
– Не знаю. Мне кажется, тут должно было быть еще что-то, – я показала на часть полотна, оставшуюся пустой, где виднелись слабые карандашные линии; я провела много часов, вглядываясь в них, но так и не смогла ничего понять. – Но что, непонятно.
Кларк кивнул, все еще глядя на картину:
– Ты позировала для нее? Или…
Я покачала головой. Я даже не знала, как маме пришла в голову идея этой картины, – только то, что она начала работать над ней поздно ночью, когда была уже больна, но отец еще не снялся с кампании и не вернулся домой.