– Так, что у тебя здесь? Привык?
– Привыкаю.
– Кент в камере есть?
– Нет, Дуда, не складывается как-то.
– Что, рылом не вышел? Или компашка не соответствует?
– Да, есть там один тип, достаёт меня постоянно.
– Кто такой, и что он хочет?
– Так, волосатик и доходяга. Баклан в прошлом, да ещё и занюханный. Наркотой увлекается. Всё время требует у меня марафет.
– На вороных прокатили, что ли?
– Нет, с первого дня я ему не приглянулся.
– Давно чалит?
– У него вторая ходка, а шестёрка шестёркой.
– Что ж ты под него прогибаешься?
– Крыша у него здесь, боятся его трогать.
– Что за крыша? Кто такой?
– Не знаю.
– Как его кличут?
– Хрящ.
– Я поговорю с бешеным, он с ним разберётся.
На этом разговор Митяя с Дудой закончился. Время прогулки подошло к концу.
– Я подойду к тебе при следующем выгуле, – сказал Дуда.
Но, ни на следующий раз, ни после этого Дуда на прогулке не появлялся.
Митяй ждал его, надеясь пообщаться – как-никак друзья по несчастью: вместе пережили в автозаке незабываемые прелести дороги и вместе прибыли в этот кичман.
Неожиданно подошёл к Митяю один из жиганов, которые всегда держались особняком. Их здесь уважали, а больше, боялись, и любое их слово, приказанье немедленно исполнялось.
– Ты – Митяй? – прямо, без предисловий спросил он.
– Я – Митяй, а что?
– Не что, а кто. Дуда о тебе базарил. Просил помочь. Надо?
– А где сам Дуда? Давно его не видно.
– В конверте он, отдыхает.
– За что?
– За дело. Придурка одного табуреткой по кумполу вмазал.
– Жалко.
– Кого жалко, придурка или Дуду?
– Дуду.
– Ничего, всё перемелется. Ему не впервой. Так, что же у тебя случилось? Ты, вижу, не горлохват. Давно здесь чалишься?
– Нет, вместе с Дудой нас сюда доставили.
– И всё же, в чём нужда?
– А ты кто?
– Лютик, бешеный я. Слышал обо мне?
– Да, Дуда говорил. Тут один волосатик всё время пытается меня гнобить. Хрящ его кликуха.
– А-а, знаю такого. Ты что, не можешь от него отмахнуться?
– Крыша у него надёжная.
– Ладно, побеседуем. А ты подходи, если что. Ты мне нравишься. Не люблю, когда малолеток обижают.
– Хорошо.
Лютый пошёл к своим блатнякам, а Митяй с благодарностью смотрел ему вслед. Впервые за время своей отсидки, Митяй почувствовал некоторое участие в его судьбе. Ничего конкретного Лютый ему не обещал, да и в словах не чувствовалось особой нежности, но предложение о покровительстве доставило Митяю настоящее удовольствие. Он смело зашагал в свою камеру, где снова встретится с ненавистным Хрящом.
Через два дня сидел Митяй на своей полке, когда к нему подошёл Хрящ. Митяй приготовился дать ему отпор, но Хрящ протянул ему руку и сказал: