— Ты ещё здесь? — изумилась Ханнэ, выйдя из подвала, где вместе с алхимиком и двумя ювелирами мастерила основу под артефакты. — А как же твой чёрный властелин? Я думала, уже мчишься, теряя тапки.
Билли глянула на часы и со стоном схватилась за голову — к своему чёрному властелину она опаздывала уже на добрый час.
— Ну ладно, я всё равно опоздала. Доделаю и пойду, — решила она в итоге. — У меня тут всего-то два зеркальца осталось.
С двумя зеркальцами она совладала быстро — уже наловчилась накидывать плетения по шаблону. Это на стадии разработки оно было сложно, а сейчас казалось сущей ерундой. Как и само Волшебное зеркало. Ну, промеж собой они звали эту поделку «льстивая стекляшка»: полуразумный артефакт поверхностно считывал мысли и эмоции владельца да знай себе нахваливал его вкрадчивым голоском. Ханнэ, помнится, отнеслась к задумке скептически, однако позволила сделать десяток пробных моделей. Но льстивая стекляшка пришлась народу по вкусу: собеседник из неё вышел получше некоторых людей, да и говорила она всегда только хорошее.
— Уже закончила? — Ханнэ поставила рядом с ней большую чашку какао — горячего, ароматного, с маленькими зефирками и шапкой воздушных сливок сверху. — На вот, наберись сил. Некроотдел — гадкое местечко.
— Спасибо, Хани, ты моя дивная прелесть! — протянула Билли, пододвигая чашку поближе. — Слушай, а куда стекляшек так много-то?
— Это в столицу на реализацию. А уж как они у нас идут… Ох, Билли! Иногда мне хочется обнять тебя, а не придушить, — она счастливо зажмурилась и тут же злорадно прибавила: — Гильдия так и бесится, что не они первые придумали… Хм, по-моему, ты сделала на одно больше.
Билли ответила столь же злорадной улыбочкой и протянула ей овальное зеркальце в красивой мельхиоровой (тьфу!) оправе.
— Это модификация.
Ханнэ зыркнула на неё с подозрением, прежде чем уделить внимание зеркалу.
— Как там бишь? Свет мой зеркальце, скажи…
— Ты ль на свете всех милее? — перебило зеркало желчным, скрипучим голосом, совсем не похожим на переливчатый голосок стандартной модели. — Да, конечно, безусловно. Всё, отвали, пацан!
— Я же девочка! — возмутилась Ханнэ, машинально поправив свои аккуратно уложенные серебристые волосы. Стриглась она очень коротко, однако принять эту утонченную фейскую красотку за мальчика мог только злоязыкий полуразумный артефакт.
— Хреневочка! И что вы все вечно о себе да о себе? А кто спросит, как мои дела?! Я не могу работать в таких условиях!..
Ханнэ выразительно закатила глаза и вернула зеркало его создательнице. А затем задала вопрос, который в их мастерской звучал регулярно: