– Допустим. А вы-то что там делали?
– Пытался арестовать его с помощью местных товарищей. У нас отдел новый и малочисленный. Мы долго готовили эту операцию по своим каналам. Но ошиблись.
– В чём именно ошиблись?
– Наше руководство вполне логично предполагало, что этот самый Науман будет уходить морем через один из портов. И до последнего момента всё указывало именно на этот вариант. А потом неожиданно появился самолёт, на котором прибыло слишком много людей с автоматическим оружием. Собранная мной группа была слишком малочисленна и не готова к такому повороту событий. Моё непосредственное начальство с самого начала приказало мне по возможности постараться обойтись вообще без стрельбы и большого шума. В общем, был скоротечный бой на аэродроме, и в итоге самолёт с Науманом улетел, хотя нам и удалось его подбить…
– Так, – сказал Стрепетилов, мрачнея лицом. – Хорошо, ждите.
Он встал со своего места и вышел. Интересно только зачем? Ведь перед ним на столе стояли аж два телефона. Мог позвонить прямо отсюда, не отрывая зада от стула. Не тот уровень секретности, чтобы мы с Клавой хоть что-то услышали? Или он сейчас прикажет своим людям поехать на аэродром и проверить мою информацию на месте? В этом случае нас промаринуют здесь до следующего утра. И что ему, спрашивается, смогут доложить по сути дела, найдя на месте лишь сгоревший «Опель» и изрядное количество стреляных гильз?
В общем, за время отсутствия майора мне пришлось изрядно понервничать.
Не было его довольно долго, но минут через пятнадцать майор вернулся.
– Да, всё верно, – сказал он. – Ваша информация полностью подтвердилась. А мы ещё думали, чего это французы крутят и докладывают какую-то фигню. Партнёры, мать их… Действительно, сначала было странное сообщение об отказе двигателей у португальского рейсового самолёта. Но потом этот самолёт прибыл в Париж, и французы сообщили нам, что инцидент полностью исчерпан. А чуть позже наши радары засекли над проливом неучтённую воздушную цель. Дежурный из местной ПВО сразу и не понял, в чём тут дело. Французы подняли было вдогонку истребители, но те опоздали. Тогда наши на английском берегу подняли дежурную пару перехватчиков, но и они увидели только то, как аварийно садился сильно дымивший крупный самолёт…
Сказав это, майор опять полез в ящик стола и выложил перед нами другую крупномасштабную карту. На сей раз Англии. И снова с русскими буквами.
– Где именно сел самолёт? – уточнил я.
– По предварительным данным где-то вот здесь, в Йовилтоне, – майор ткнул пальцем в место на карте, обведённое характерным красным кружком. – Там у англичан до последней войны был очень крупный аэродром морской авиации. Наши на него спецбоеприпасов не сбрасывали, но после одного из обычных авианалётов в этом Йовилтоне вдруг произошёл мощный ядерный взрыв. Говорили, что там, на базе, было обширное хранилище тактического атомного оружия и то ли что-то сдетонировало, то ли англичане его сами подорвали, чтобы нам не досталось, тем более что через четыре дня они повсеместно сдались. В общем, и сама база, и пара близлежащих городишек и посёлков были буквально стёрты с лица земли этим атомным взрывом. Сейчас там просто пустошь, свалка с руинами и ржавыми железками. Но одна из взлётных полос, ранее принадлежавшая местной военно-морской авиашколе, находилась вот здесь, чуть в стороне от эпицентра, и, судя по всему, могла уцелеть. А если это так, то, скорее всего, именно на эту полосу и сел самолёт, который вы упустили. И, поскольку из района их посадки сразу же пошли кодированные радиопередачи, те, кто летел на нём, живы…