– Он не был убийцей, – шепнула она.
– Он оказался в чрезвычайной ситуации и среагировал слишком остро, – ответил Дуарте. – Мы занимаем особое место среди человечества. К нам применимы более суровые законы. К вам, ко мне, к нему. На то есть причины, и я хочу, чтобы вы знали, как я ценю его жертву. И вашу. Вас обеих.
Эльза теперь смотрела на него, словно поняла, что речь идет о ней. Дуарте улыбнулся девочке, и та не сразу, но улыбнулась в ответ. Он видел в ней отражение мелких, мягких черт матери. И отца тоже. Он взял Наталию за руку, и та не отстранилась.
– Вы получите всю поддержку правительства, какую пожелаете, – заговорил он. – Вашей дочери обеспечено место в академии. Ваша работа важна для нас. Для меня. Я понимаю, как вам тяжело, и даю слово, вы не останетесь один на один со своим горем. Мы все с вами во всем, что вам потребуется.
На этот раз она кивнула не так отрывисто. Не стала утирать слез. Дочь забралась ей на колени, и Наталия обняла ее свободной рукой, стала укачивать. От этого зрелища разрывалось сердце, но принял решение он, и он не стал отводить взгляд от последствий. Это тоже был его долг.
– Что еще я могу для вас сделать?
Она покачала головой. Говорить не могла. Пока она плакала, Дуарте палил ей еще чаю и сел, свидетелем ее горя, третьим с ней и ребенком. Спустя несколько минут Наталия подняла на него взгляд – прояснившийся, успокоенный. Он глубоко вздохнул, мягко сжал и выпустил ее руку.
– Спасибо, – сказала Наталия.
Он слегка поклонился, отдавая дань уважения, и вышел. Семья любого лаконца, погибшего на службе империи, имела право на личную аудиенцию верховного консула. Такая традиция утвердилась с их перехода за врата. Ее придется пересмотреть, когда империя разрастется, но пока в его власти было почтить традицию, Дуарте это делал.
Келли ждал его в кабинете, смотрел сочувственно. Он не напомнил об оставшихся в гостиной вдове с дочерью. Келли обладал безупречным тактом.
– Доклад доктора Кортасара, сэр, – сообщил он.
Дуарте вызвал новый файл, открыл его жестом. Сводка данных по опросу заключенного 17. Дуарте прокрутил файл, просмотрел вопросы Кортасара, ответы заключенного. Одни слова. Игра света в воздухе. После живых мыслей доктора Син и ее дочки обычный язык представлялся пустым. Дуарте взглянул на Келли и закрыл файл.
– Думаю, – сказал он, – пора мне встретиться с капитаном Холденом.
* * *
Он сидел на полу, спиной к стене камеры, раскинув ноги, и блестящие глаза делали его моложе, противореча седине. Когда вошел Дуарте, взгляд Холдена заметался от него к охраннику и обратно, – пока не остановился на консуле. Дуарте сел на койку, сложил руки на коленях и сверху вниз взглянул на человека, столько лет доставлявшего столько беспокойства. Тот на вид был обычным водовозом – разве что слишком любопытным и несдержанным.