Когда мы относим человека к тому или иному типу, то перестаем видеть в нем реального человека, и это закрывает наши сердца.
Чтение этой истории стало для меня толчком к пробуждению. Я задумалась о том, скольких людей я каждый день не способна увидеть из-за того, что бессознательно классифицирую их как «других». Я легко могла бы жить в городке Труди и, сталкиваясь с ней на улице, отворачиваться в смущении, не желая слишком близко видеть эту человеческую «странность». Наша способность отводить взгляд от реальности существования других и их страдания приводит к ужасным последствиям. Годами мир отворачивался от положения евреев в нацистской Германии. Сегодня мы можем не осознавать реальность того, что многие люди умирают от СПИДа, реальность ужасов жизни на Ближнем Востоке, в Афганистане, во многих местах на земле, где идет война, а люди катастрофически бедны.
Летом 1991 года я летела в другую часть страны и разговорилась в полете с женщиной, которая сидела рядом со мной. Она сказала мне, что ее сын служил в военно-воздушных силах и благополучно вернулся после операции «Буря в пустыне» в Ираке. Потом она наклонилась ко мне и мягко, с улыбкой, сказала: «Знаете, все прошло очень хорошо. Погибло всего лишь несколько наших ребят». Мое сердце упало. Только несколько наших ребят. А что насчет всех иракских мальчиков, женщин и детей? А что насчет миллионов, которым предстояло умереть от радиоактивных загрязняющих веществ или от голода и болезней во время экономического эмбарго, которое последовало за войной?
Когда люди становятся для нас нереальными, «другими», мы упускаем из виду, как им больно. Так как мы не воспринимаем их как чувствующих существ, мы не только игнорируем их, мы безо всяких угрызений совести можем причинять им боль. Когда мы не воспринимаем других как действительно существующих, это приводит к тому, что отец отказывается от сына из-за того, что тот гей, родители в разводе начинают использовать детей как оружие в своей борьбе. Все огромное страдание, возникающее в результате насилия и войн, происходит из нашей базовой неспособности увидеть, что другие тоже реальны.
Наша немедленная реакция притяжения или отторжения, интереса или пренебрежения, – часть нашей биологической программы выживания. То, как человек выглядит, пахнет и говорит, дает нам представление о том, из нашего он племени или нет. Когда мы находимся в этом биологическом трансе, мы можем воспринимать поведение и мнение другого только как знак того, друг он нам или враг. И хотя эта эволюционно обусловленная способность воспринимать разницу бывает очень полезна, у нас также есть способность ослабить защиту. Мы можем расширить свое чувство племени. Это и есть опыт радикального принятия, который находится в центре пути бодхисаттвы. Мы можем научиться видеть уязвимость, присущую всем, и осознать свою общность со всеми существами.