Расширяя свое племя: смотрим за пределы внешних проявлений
В середине 1970-х я работала активистом по защите прав квартиросъемщиков с бедными семьями в Ворчестере, Массачусетсе. Создавая союзы жильцов, мы пытались оказывать давление на арендодателей, чтобы те гарантировали справедливую квартплату и достойные условия жизни. Один их таких союзов был организован из семей, которые снимали жилье у самого известного короля трущоб в городе. Глава союза, Дениз, была волевой женщиной со своим мнением. Она упорно трудилась, чтобы заставить группу работать: выступить против резкого повышения арендной платы, которую никто не мог себе позволить.
За многие месяцы, которые потребовались для организации этого союза, я подружилась с Дениз и ее семьей. Я приходила к ним на ужин, играла с детьми и участвовала в их борьбе. Их жилье несколько раз разрушали, и совершенно невозможно было избавиться от крыс и тараканов. Старший сын Дениз сидел в тюрьме, другой был наркоманом. Ее новый муж был безработным, и они погрязли в долгах. Чем накормить, во что одеть своих младших детей и как сохранить тепло – это были вызовы, с которыми она регулярно сталкивалась. Я восхищалась готовностью Дениз тратить столько усилий на роль лидера союза, в то время как у нее было такое множество проблем дома.
За два дня до того, как мы собирались начать забастовку квартиросъемщиков, которую координировала Дениз, я нашла под своей дверью записку от нее. Там говорилось, что она уходит из союза. Я была удивлена и разочарована, но догадывалась, что случилось. Арендодатели часто перетягивали лидеров союзов на свою сторону, чтобы разрушить организацию. Как выяснилось, Дениз купили тем, что разрешили временно не платить квартплату и дали работу с частичной занятостью ее сыну.
Другие жильцы чувствовали, что их предали. Дениз оказалась «двуличной» и «бесхребетной», говорили они. Когда они сталкивались с ней на улице, то переходили на другую сторону дороги.
Они не разрешали свои детям играть с ее детьми. Она стала чужаком, одним из «них». В прошлом, когда главы профсоюзов продавались арендодателям, я испытывала такие же чувства. Они мешали нашему прогрессу.
С Дениз все было по-другому. Я понимала, как отчаянно она пыталась помочь своей семье. Я видела, что она так же, как и я, чувствует беспокойство и хочет любви. Поэт Лонгфелло пишет: «Если бы мы могли прочитать тайную историю наших врагов, мы бы обнаружили, что в жизни каждого человека достаточно печали и страдания, чтобы обезоружить нашу враждебность». Я прочитала достаточно тайной истории Дениз, чтобы она стала для меня настоящей; она была мне небезразлична.