Джеймс оглянулся. По пустому причалу к нему шёл Оуэн. Он надел куртку и прятал руки в карманах.
— Пытаюсь отвлечься, — ответил Джеймс.
— Я подумал, что надо пойти поискать тебя. Я закончил с тестами.
— Очень быстро.
— У меня сложилось впечатление, что ты не хочешь, чтобы я долго возился.
— Тогда давай. Сколько мне осталось, доктор?
Оуэн прислонился спиной к ограде.
— Ну, что касается того, что тебя больше всего беспокоило — ты не болен. Ты абсолютно здоров, не считая тех шишек и синяков, которые ты заработал на этой неделе.
— Вообще ничего? Даже никаких предположений нет?
— У тебя удивительно крепкое здоровье, приятель. Я провёл анализы, которые касались практически всех клинических состояний, какие только могли прийти мне в голову: болезни, инфекции, дегенеративные синдромы и так далее. Ты абсолютно здоровый человек. Здоровее меня, и меня это как-то не удивляет.
— Да? И никаких тёмных пятен на моей томограмме головы? Никаких скрытых поражений жизненно важных органов?
— Вообще ничего.
Джеймс повернулся и стал смотреть на море.
— Тогда ладно.
— Что до твоего второго вопроса, — сказал Оуэн, — мне не удалось найти ничего такого, что было бы… не на своём месте. Никаких инородных предметов. Никаких имплантов. Никаких скрытых технологий под кожей. Я на сто процентов уверен, что ты ни в коем случае не… как это лучше сказать? Не подвергался вторжению? Никто в тебя не проникал. И ничего не портил.
— Из-за тебя я теперь чувствую себя глупо, потому что спрашивал об этом. Разве это не реальная угроза при нашей работе?
Оуэн пожал плечами.
— Может быть. Но не забывай, что Хаб устроен так, чтобы отслеживать все подобные явления и сообщать нам, если вдруг что-то найдётся.
— Не имеет значения, насколько мы умны, — сказал Джеймс. — Мы не можем знать всё.
— В самом деле, раз уж мы об этом заговорили? — Оуэн надулся. — Слушай, я сделал свою работу. Честное слово, с тобой всё в порядке. И невозможно объяснить, как ты умудрился перепрыгнуть через семифутовую стену или толкнуть магазинную тележку на всю длину супермаркета.
Он немного подозрительно взглянул на Джеймса.
— Ладно, — добавил он.
— Что?
— С тобой всё нормально в физическом плане. Когнитивные анализы тоже были очень тщательными, но я не могу отрицать все психологические возможности.
— То есть, ты хочешь сказать, это у меня в голове?
Оуэн кивнул.
— Наша работа очень напряжённая. А на этой неделе стресса было чертовски много. Каждое событие, о котором ты мне рассказывал, было источником повышенного нпаряжения. Серийный G. Тот идиот, за которым ты гнался через всю Понтканну. В состоянии стресса сознание может вытворять странные вещи, Джеймс. После этого можно подумать: «Что это было, чёрт возьми?» Но это ничего и не было. Стресс играет шутки с восприятием и с памятью. И не забывай о том, что Амок подверг нас кое-какой ментальной… чертовщине. Одно это утомило нас и сделало уязвимыми для любых игр разума.