— Ты не собираешься сказать мне, что именно?
— Нет, это секрет. Я хочу произвести впечатление.
Джеймс кивнул.
— Между прочим, ты… ты Рису вообще звонила?
Она прижалась к нему.
— Да. В воскресенье мы с ним обедаем вместе.
— Ладно. Тебя это не беспокоит?
Она покачала головой.
— Включай этот чёртов фильм.
Она засмеялась. Они оба засмеялись.
Когда фильм закончился, а по телевизору с выключенным звуком стали передавать 24-часовые новости, они начали целоваться.
Полтора часа спустя, когда обнажённая Гвен спала, распластавшись и заняв бо́льшую часть кровати, Джеймс встал. Он пошёл в ванную и поплескал в лицо водой.
В зеркальном отражении у него были разноцветные глаза — один голубой, другой карий.
Он моргнул.
Нет, оба карие. Слишком много шардоне.
Он пошёл в гостиную и выключил телевизор. Взял пустую чашу из-под чипсов и отнёс её на кухню, потом забрал винную бутылку и два бокала. В бутылке оставалось чуть-чуть вина.
О, что за чертовщина?
Он вылил остатки вина в свой бокал, поставил бокал Гвен в раковину и бросил бутылку в мусорное ведро.
Потягивая вино из бокала, он вернулся в гостиную и выключил верхний свет и бра. На нём был домашний халат Гвен. Халат был мягким, и этого Джеймсу было достаточно, тем более что Оуэн всё равно никогда не увидел бы его в нём.
Он выглянул в окно.
Тени по-прежнему были там.
И они не были тенями.
Джеймс сглотнул. Это было глупо. Он был немного пьян и измотан. Это были всё те же тени, которые он видел раньше.
Он залпом допил вино и снова выглянул.
Не тени. Люди. Нет, точно тени. Кто мог бы простоять так долго, глядя вверх?
Он снял халат Гвен и отыскал свои джинсы и рубашку. Он не стал надевать носки, обулся и благоразумно сунул в карман ключи.
Джеймс выскользнул из квартиры, прикрыв за собой дверь.
Его соседи снизу, австралийцы, были дома. Спускаясь по тёмной лестнице, он слышал, как они громко занимаются сексом. Их горные велосипеды были небрежно брошены в коридоре.
Он протиснулся мимо велосипедов в тёмный холл, наступая на рекламные листовки, которые выбросили владельцы всех трёх квартир на этаже.
Он открыл входную дверь.
На улице было промозгло. Воздух казался холодным, как мрамор. Стояла октябрьская ночь, близился Хэллоуин.
Да уж, прекрасная идея — подумать об этом как раз в такой момент, решил Джеймс.
Он вышел на улицу. Небо напоминало гладкий чёрный купол, сплошь покрытый огненными точками.
При дыхании изо рта вырывался пар. Джеймс пожалел, что не надел куртку.
Он прошёл по дорожке на улицу, откуда доносился отдалённый шум автомобилей. Туман над Кардиффом окрасил низкое небо в янтарный оттенок. Двумя улицами дальше кто-то кричал и смеялся.