«Немцы закапывали своих мертвецов не на кладбищах, не в сторонке, нет, на главных площадях русских городов. Они хотели нас унизить даже могилами. Они думали, что завоевывают русские города на веки веков… Они рассчитывали, что на площадях русских городов будут выситься памятники немецким солдатам. Они хотели, чтобы вшивые фрицы, налетчики и насильники, покоились рядом с Львом Толстым. Парад мертвецов на чужой земле не удался: ушли живые, ушли и трупы — не место немецким могилам на площадях русских городов… Забвению будут преданы имена немецких захватчиков, погибших на чужой земле.
И это справедливо не только для того времени. Мы тогда словно почувствовали, что гитлеровские последыши, всякого рода нацисты и неонацисты, будут стараться обелить живых и мертвых — тех, кто шел в разбойничий поход на Советскую землю, тех, чьи руки обагрены кровью наших людей.
Зашел писатель Василий Ильенков вместе с человеком, которого сразу же можно было узнать. Это был Александр Серафимович.
Привел нового автора, — представил его Василий Петрович.
Думаю, нет необходимости говорить, как рад я был появлению
в редакции одного из зачинателей советской литературы, тем более что он сразу же выложил на стол рукопись. Я увидел заголовок — «Веселый день».
Стал читать. История действительно веселая. На ничейной полосе стоял наш заглохший танк. Немцы не стали бить из пушек по танку, надеясь целым приволочь его к себе. Наш командир тоже хотел отбуксировать танк и решил послать ночью пятнадцать человек, чтобы притащить его. Но когда они построились, из строя вырвался молоденький, с озорными глазами боец:
Товарищ командир, разрешите доложить! Я доставлю танк. Мне не нужны эти пятнадцать. Куда такую ораву? Все равно эту махину не сдюжим, а суматоху наделаем на всю округу.
Ночью отправился этот парень с двумя механиками-водителями к танку. Вывернули в моторе свечи, теперь мотор не заведется, не заревет. Потом включили задний ход, вдвоем взялись за заводной ключ и стали тихо и напряженно поворачивать вал мотора. Танк двинулся задом к нашим позициям. К рассвету дошел до окопов. А утром немцы долго ломали голову и решили, что танк ночью подкопали и замаскировали кустами — ими было покрыто почти все поле. И по тому месту открыли артиллерийский огонь. И вот концовка очерка:
«Когда наши бойцы узнали, как опростоволосились немцы, грянул такой ядреный хохот, что поле опять задрожало: хохотала пехота, хохотали артиллеристы, хохотали минометчики, улыбались командиры. Веселый был день».
Серафимович мне признался, что хотя он эту историю не выдумал, а услышал от танкистов, но все же усомнился, что так было в действительности, и решил проверить. Он отправился на завод, где ремонтировались танки, объяснил, что его беспокоит. Инженер, сопровождавший писателя, сказал, что сверхъестественного здесь ничего нет, и тут же с помощью двух ремонтников продемонстрировал, как действовали хитрые танкисты под носом у врага темной ночью.