Ребята хватают ладью и бегут по тропе вдоль ледника вниз. Доктор собирает аптечку, прощается и бежит за ребятами.
Только сейчас я понимаю, как я устала. Мне тоже нужно догонять своих. Я делаю несколько шагов по снегу, но тут же падаю. Ноги меня не слушаются, поэтому я сажусь на рюкзак и еду по леднику вниз. Надев пуховку, под лучами вышедшего из-за туч солнца я согреваюсь, становится спокойнее и легче.
Вскоре я вижу Мишу и Иру, они тоже меня видят, кричат и машут руками, но я не могу разобрать слов. Сейчас, я вас догоню, я разгоняюсь и…
— Бершру-уууу-нд — когда я это слышу, я уже осознаю, что ледник подо мной резко обрывается, и я лечу вниз.
— Мы же тебе кричали, — они вытаскивают меня из снега, и помогают отряхнуться. Хорошо, что начало июля и на леднике много снега. Я встаю на ноги и подхожу к краю трещины. Она достаточна большая и глубокая. Я встаю на самый край и смотрю вниз. Подо мной, изгибаясь, уходит в глубину, стена голубого льда. «М-да» — говорю я себе, понимая, что все еще в горах, и расслабляться рано. Мы уходим с ледника на тропу. Без сил, эмоций и желаний спускаемся в лагерь.
Здесь нам предстоит еще одно испытание. После ужина нас собирают на разбор.
Мне говорят слова восхищения, утверждая, что всегда будут рады меня видеть в этом лагере. Я слушаю эту патетическую речь с легкой иронией. Я прекрасно знаю цену словам. Да и волнует меня сейчас совершенно другое. Что там с Вовкой? Мы идем в канцелярию и звоним в больницу. Там долго не берут трубку, но, наконец, женский голос отвечает, что все нормально, Володю прооперировали с ним все в порядке.
— А нога?
— Ногу ампутировали, — она говорит тоном, как будто ничего не случилось у нас светская беседа и мы просто перебрасываемся парой ничего не значащих фраз.
У меня по лицу текут слезы, я теряю способность говорить и двигаться.
Я ложусь спать и от усталости мгновенно засыпаю. Но как только я погружаюсь в сон, все возвращается: я снова бегу вверх по скале, и снова Вовка мне говорит:
— Инвалид на всю жизнь.
Я просыпаюсь. Лежу с открытыми глазами, снова засыпаю, но все опять повторяется, и еще раз, и еще. Я уже боюсь закрывать глаза. Я смотрю в темноту и прислушиваюсь.
Уже поздно, не слышно голосов и не видно людей, слышно только как стрекочут цикады.
Я одеваюсь и выхожу на улицу. Все спят, и я осторожно бреду по лагерю. Вокруг тихая прекрасная звездная ночь, такая же, как была вчера и, наверное, такая же, как будет завтра. Ничего не изменилось в этом мире, кроме меня. Неожиданно я вижу еще одну темную фигуру, она приближается ко мне и зовет меня по имени.