— А ты занимаешься спортом? — спрашивает он меня неожиданно.
— Я? — какое-то время я сомневаюсь, можно ли называть то, чем я занималась, спортом, но все-таки говорю:
— Да занималась альпинизмом в юности. — Я уже привыкла, и отвечаю, не отрывая рук от клавиатуры.
— А в России есть горы? — удивленно спрашивает он.
Этот вопрос ставит меня в тупик, я надолго задумываюсь, остались ли еще где-то в России горы, и отвечаю неуверенно:
— Не знаю, были.
Том явно не понимает, почему горы были, но не переспрашивает, принимая очевидно это за мой очередной грамматический ляп. Он продолжает свой монолог. Вдруг посередине, какой-то фразы раздается жужжание. Том берет телефон, смотрит, кто звонит и нажимает отбой, но телефон жужжит снова.
— Я занят, я на работе, говорит он, но из трубки доносится раздраженный женский голос. Том выходит за дверь. Возвращается он не скоро и долгое время, молчит, наблюдая за тем, как я стучу по клавишам.
— Женщинам нужно внимание, а моя работа требует постоянных разъездов. Мне нравится моя работа, я хорошо зарабатываю, и не хочу ее менять. Из-за этого от меня ушла первая жена, она жаловалась, что я совершенно не помогал ей. Теперь я почти не вижу свою дочь. Зато я постоянно должен, она требует деньги на колледж. Это 16 тысяч в год. А теперь разваливается мой второй брак. Жена хочет, чтобы я больше бывал дома, чтобы я уделял ей больше внимания. Том замолкает и смотрит мне в глаза.
— Ты это не поймешь, ты другая, тебе ничего не нужно от мужчин, ни денег, ни внимания. Том замолкает и смотрит на меня в упор.
Я перестаю стучать по клавишам, и от удивления у меня округляются глаза.
— Что? Что мне не нужно? Деньги? А здесь и сейчас я что, по-твоему, делаю? Развлекаюсь?
Том не понимает моего удивления и списывает на языковое недопонимание, он терпеливо повторяет еще раз:
— Тебе не нужны деньги от мужчины, потому что ты сама их зарабатываешь.
— Может я просто вынуждена зарабатывать деньги, потому что мужчины мне их не предлагают? — спрашиваю я глядя ему в глаза.
— Ты будешь сидеть целый день дома, смотреть телевизор, часами ходить по магазинам или болтать с подругами по телефону обсуждая очередной сериал? — отвечает мне, вопросом на вопрос, ехидно улыбаясь.
— Нет, конечно, но я смогу меньше работать, и хотя бы каждый год брать отпуск. Я за последние пять лет ни разу не отдыхала, я только работаю, и это потому, что все, почему-то считают, что мне никто ничего не должен, потому что…
К горлу подступает ком и мои английские слова заканчиваются. Я понимаю, что если продолжу — то разревусь. Я замолкаю на полуслове.