Кровь вливалась в тело, и бледная тень переставала быть бледной. Кожа порозовела, потом стала красной, налилась, побагровела и наконец вспыхнула пламенем! В этот момент ноги страдающего, погибающего на моих глазах человека стали таять, растворяться, и он медленно, как парафиновый, истек вглубь реки. Флегетон застонал от наслаждения и взорвался капельками крови, которые взлетели в воздух как небывалый салют.
— Красиво! — в восторге воскликнул Харон, обращаясь ко мне. — Зрелище из лучших! Жаль, что убитые им люди этого не видят. Кстати, может быть, подумать об устройстве сидений для зрителей?
— Пока я видел только тех, которые живут чужими воспоминаниями и совокупляются. Вряд ли они поймут, что им показывают.
— Тоже верно, — несколько расстроившись, согласился Харон. — Но идея-то была неплоха, правда?
— Мертвому все равно.
— Тоже скажешь, — возмутился перевозчик. — Ты же видишь, что нет, — он показал на очередного сгорающего в кровавом огне человека.
Тени проходили, но больше никто не соскользнул в поток. Я начал рассуждать, кто по этой загробной логике может считается настоящим, достойным именно такого наказания убийцей — число людей, которые прямо или косвенно могут погубить другого человека, практически безгранично. Люди — хрупкие создания.
Видно, настоящих, истинных убийц больше не попадалось — все тени без заминки перебирались на тот берег.
— Ну, что же ты ждешь? — спросил меня Харон. — Отправляйся и ты. Если свалишься с мостков, ради бога, не хватай никого из тех, кто будет поблизости. В этой ситуации никто помочь не может. — Наверное, что-то отразилось у меня на лице, потому что перевозчик улыбнулся. — А как ты думал? — сказал он. — Думал, я все время за тебя все делать буду? Хочешь найти свою девушку — ищи сам. Впрочем, если боишься, неволить я тебя не буду. Возвращайся на лужок — там баб полно.
Каждый врач, который лечит смертельные болезни, так или иначе виновен в гибели по крайней мере нескольких людей. Которых он не смог спасти, не сделал чего-то вовремя, не проследил до конца за исполнением своих назначений. Я не исключение и поэтому могу считаться полноценным убийцей.
Медленно текла кровавая река. Я подошел к мосткам и подумал, что раз я еще не умер, то и наказания для меня не должно быть. Теоретически я был в безопасности, но что будет, если я не удержусь? Кто будет меня спасать? Никто.
Примерившись, я встал на мостик и словно очутился на катке. Я медлил, за мной выстроилась очередь, Харон с усмешкой смотрел на мою нерешительность, а я стоял и боялся. Кровь вблизи дышала жаром, и уверенность быстро покидала меня.