В общем, жили впроголодь, учились трудно, но не унывали, рассчитывая со временем вернуться домой и получить за муки, перенесенные на чужбине, вознаграждение. И тут как гром среди ясного неба! В Мекленбург приехал не кто-то, а сам митрополит Ростовский Филарет. А дальше ещё веселее - он в Росток пожаловал и пожелал увидеть студентов русских, поглядеть на их житьё-бытьё.
Ножин и прежде хуже всякой собаки был, а услышав про то, и вовсе как с цепи сорвался и велел недорослям привести в порядок одежу, да морды умыть, дабы они своими непотребными харями иерарха православной церкви в тоску не привели. А где тут рожа благообразная будет, когда кою неделю горячего варева не видели? С хлеба на квас перебиваются, то есть на пиво. Вот пиво у басурман хорошее, тут не отнять!
- Мир вашему дому! - пробасил Романов, заходя в отведенное для отроков помещение.
- С миром принимаем, - нестройно прогудели они в ответ и стали подходить под благословление.
Митрополит показался молодым людям совсем не злым, стал расспрашивать, каково поживают, усердны ли в науках, и давно ли были у причастия? С последним оказалось худо, поскольку посланный с ними инок занемог еще в Ругодиве, да там и остался, болезный, а иного им до сих пор не прислали.
- Не годится юношей без церковного окормления оставлять, - покачал головой Филарет и обернулся к сопровождавшему его монаху: - Брат Пахомий, каково разумеешь?
- Благослови, Владыко, - правильно все понял тот.
- Быть по сему!
- Государь мой добрый, - вдруг бухнулся на колени один из недорослей - Истома Дементьев. - Ослобони! Не дай загинуть в неметчине, отпусти душу на покаяние, разреши вернуться домой...
Глядя на него, стали смелеть и остальные и, горько жалуюсь на скудость, принялись молить его о возвращении в отчий дом.
- Давно ли науки изучаете? - нейтрально поинтересовался митрополит.
- Да уж второй год пошел...
- И много ли постигли?
- Да все, какие есть!
- Ишь ты! А ну-ка расскажите мне, вьюноши, о философии славнейшего мужа Аристотеля?
Студенты разом замолчали, будто наткнулись на невидимую стену, и лишь один из них, стоявший до сих пор смирно, кротко ответил:
- Не изучали мы еще сего, Ваше Высокопреосвященство. Тут бы до тривиума с квадривиумом добраться, да где там... Только-только немецкий, да латынь разуметь начали, чтобы хоть как-то профессоров понимать.
- Как зовут тебя, чадо?
- Сергием крестили, Владыко! Родионовым.
- А эти что же?
- Не гневайся на них, Владыко, да только живем в таком гладе, что мудрено не зароптать. Кормов получаем столь скудно, что впору милостыню просить. Истома вот, не в укор будь сказано, хотел уже в холопы запродаться, насилу отговорили. Да что там о хлебе толковать, в церкви божией сколько времени не были. Не к лютеранам же ходить, в соблазн себя вводя?