— Я рад, что оставляю тебя в столь светлом расположении духа. Покойной ночи!
Дверь из комнаты в общий зал тоже могучая. Через решетку окна пробиться без ацетиленового резака невозможно. Да и вообще, в доме пока никто не погибал.
Я настроил будильник и улегся.
Допустим, дождь прекратится — когда за нами приедут? Или придется ждать, пока спадет вода в Желчуге и переправляться самим?
Гуси-гуси! Га-га-га! Есть хотите? Так летите!
У меня в запасе есть очень недурной гусик. Надо подумать. Он у меня — ultima racio.
5. Четверг, 5 час. 40 мин.
Вершина горы розовела. Мировой слет фламинго. Небо чистое. Жаль, я не художник, впечатляет. Изобрести, что ли, торт с длинным названием: «Снежная вершина горы Риз в лучах утреннего солнца», на японский манер.
Нимисов показался на пороге:
— Я готов.
Мы благоговейно молчали. Предстояла схватка за астральные тела, и Валерий Васильевич — единственная наша надежда.
— Помните, вы должны быть мысленно рядом. Я очень рассчитываю на вашу ментальную поддержку.
Чрезвычайно экстравагантный метод сплочения команды.
Мы направились к погребу.
Олег открыл дверь ледника:
— Проверю, нет ли кого.
Слышно было, как он зажигает внутри спички, звякает «летучей мышью».
Мы стояли в пяти шагах от входа.
— Когда я войду внутрь, прошу всех отойти на сорок метров, — отрешенный голос Валерия Васильевича, надо признать, производил впечатление. Веяло от него потусторонним, таинственным.
Олег вернулся.
— Ни единой живой души, — криво усмехнулся он.
Нимисов загасил фонарь. Никталоп. Не оборачиваясь, он скрылся в проеме двери. Олег прикрыл ее, и мы почтительно удалились. Там, во мраке ледника-склепа решалась наша судьба.
Я отошел в сторонку, сел на пенек. Сыро.
Люди хотят чуда — их право. Я портить компанию не стану.
Отдает трагедией голубого Отелло. Никаких доказательств. Но так славно укладывается: изменники наказаны, а в финале — самоубийство на мосту, замаскированное под несчастный случай.
Подошел и Олег, устроился на корточках.
— Думаете, у него что-нибудь выйдет?
— Как знать… Что-нибудь всегда выходит.
— Если и есть тут пришелец, так это он сам, — огорошил меня Олег. — Гипнотизирует, видения вызывает.
— Так уж и видения?
— Я видел, знаю. Только говорить не хочется, — он сорвал травинку, разглядывая ползущую по ней гусеницу.
— Дождя не будет. К вёдру.
— Ты уверен, что русские приметы действительны здесь, на Кавказе?
Но сбылось бы. Очень хочется вернуться в город, оставить позади колдовство в набитом трупами погребе, озверевший Желчуг. В горы больше ни ногой. До будущего лета.
Дадут летом отпуск, нет? Вряд ли. Или плюнуть на больницу и окончательно перейти в «Нистру» шеф-поваром? Ионел давно зовет.