Мы похоронили Франческу. Я прилежно занималась и в амбулатории, и на лекциях по анатомии, но не могла заставить себя думать и говорить как раньше: я будто онемела, и слова застыли вне моей души.
Я добралась до самого края Нового Света — куда теперь идти? Быть врачом, спасать людей? Но что, если врач — спасти не в силах?
В кварталах Пиратского берега люди стали болеть. Они мучались от желудочных болей, их крутило и бросало в холодный пот. В газетах писали — «все дело в хроническом пьянстве» — но доктор Бьюкнелл опасалась, что это эпидемия. Что это тиф.
— Если не можете сосредоточиться на занятиях, мисс Витале, — сказала она, поняв мое состояние, — ну, что ж, тогда просто работайте в клинике.
Пока мы не установим, что же это за болезнь, мы можем очень мало: ни лечить радикально, ни пускать кровь, ни оперировать, но только сохранять — ухаживать, мыть, соблюдать чистоту. Так говорила доктор Бьюкнелл.
Я вытирала пот со лба бредящих горняков, меняла им мокрые простыни, хоть и не могла вернуть их в нормальную жизнь. Но мне становилось спокойнее. Я не лечила их, но давала шанс выкарабкаться самим.
Если это все-таки тиф, то, по крайней мере, мои усилия им никак не навредят.
Шел уже четвертый день этого кошмара. Меня позвали зашить руку какому-то плотнику.
— С этим и мисс Миллер легко могла бы это справиться, — сказала я доктору Бьюкнелл.
— Нет, там глубокая рана, из-за этого есть опасность заражения, — возразила она. — Лучше вы, мисс Витале, вы отлично шьете. Я бы сама им занялась, но сейчас совсем нет времени: мне сказали, что скоро привезут целую кучу больных с Пиратского берега. И пожалуйста, разъясните ему, что он не потеряет руку, он все думает, что мы ее отрежем. Может быть уверен, все будет хорошо.
Меня затрясло. Я уже однажды обещала, что все будет хорошо. Франческе…
Доктор Бьюкнелл вдруг подошла и приобняла меня за плечи:
— Не бойтесь. Просто прочистите рану. Это обычная рваная рана, осложнений никаких. Вы же хорошо знаете, что с этим делать. Не хуже, чем я. Вот София — что бы она сказала?
— София?.. София сказала бы: строго по мистеру Листеру — зашить и как можно аккуратнее.
— Прекрасно. Вот и сделайте это.
Она дала мне платок, чтобы утереть пот.
— Он ждет в приемной. Волосы рыжие, но говорит, что грек.
Тряпки, которыми была обмотана рука плотника, покраснели от крови. Широкоплечий, глаза большие, карие. Он с тревогой следил за мной, пока я развязывала его самодельные бинты.
— Вы итальянка? — спросил он по-английски. — Доктор сказала, что вы зашиваете лучше всех.
— Да, итальянка. Раньше я работала портнихой.