— Ирма, — негромко спросил Аттилио, — вы все еще хотите ехать в Кливленд, даже если Карло?.. — он замялся и умолк.
Я знала, что он хотел сказать. Даже если Карло там нет. Я закрыла глаза. Названия американских городов перепутались в моей голове, как мотки яркой пряжи на лотке у торговца. И вправду: если я не уверена, что сумею найти там Карло, то можно поехать в любой другой город. Но нет, Кливленд уже накрепко вшит в мои планы.
— Да, хочу. Если там есть горы и работа.
— Я думаю… — начал Аттилио.
— Горы там есть, — заявил Сальво. Лучия спросила, откуда он это знает, и он вдарил кулаком по столу, как отец, когда Карло в чем-то ему перечил. — Клилен построен в горах!
— Кливленд, — поправил учитель.
Зимний ветер, порывистый и резкий, то задует, то вдруг утихнет, чтобы снова налететь уже с другой стороны. Так и разговор за столом переменился, речь пошла о местных делах. Неурядицах с землевладельцем, правах на воду, ценах на зерно.
Учитель закончил письмо и поставил подпись: «Твой любящий брат, Карло Витале». Отдал его мне, аккуратно заткнул чернильницу и надел плащ. Я дала ему две лиры, и похоже, не ошиблась, раз он взял деньги без всяких возражений.
— Прощайте, Ирма, — серьезно произнес он. — Храни вас бог в Америке.
Соседи потянулись вслед за ним. Кто-то сунул мне образок в руку, женщины шептались про знакомых, что уехали за океан и сгинули. Мне сочувственно пожимали руки и просили: «Встретишь там Доменико ди Пьетро, скажи, что мы беспокоимся. Молимся о нем каждый день». Просили передать привет старику со шрамом на подбородке и Антонио — у него бельмо на глазу, ни с кем не спутаешь.
— У Франческо точно такие же волосы, как у меня, — уверяла темноволосая кудрявая женщина, сняв платок, чтобы я как следует их разглядела. — Он в Бостоне. Пусть напишет мне.
Я обещала, что постараюсь все исполнить. Господи, да мне бы хоть Карло там отыскать.
Наконец все ушли. Лучия набила сеном большой холщовый мешок и положила на деревянный стол.
— Будешь спать тут, Ирма.
Все улеглись, и она загасила огонь.
Я прошептала молитву и устроилась поудобней, смутно различая очертания шестерых спящих людей, трех кошек и щенка пастушей собаки. Аттилио храпел. В темноте я услышала голос Дзии, совсем рядом: «По крайней мере, сегодня у тебя есть теплая постель. Ты умница, девочка. Может, ты и выйдешь замуж за Федерико. Все лучше, чем за Габриэля или старого Томмазо. Доброй ночи, Ирма».
На мгновение я ощутила ее запах, потом он растаял. Тьма наполнилась вздохами и шорохами. В углу кошка убила крысу так ловко, что ее последний хрип был похож на короткий треск сухой ветки. Я достала вышитый рисунок Опи и провела по нему пальцами. Вот дом сапожника, вот стена и пригорок, с которого я последний раз видела Карло, отсюда дорога делает отворот наверх, к нашему дому. Я уткнулась лицом в расшитый лоскут, и сон сморил меня.