Мосолков поставил чемодан на асфальт и, обрадовавшись чему-то своему, ему одному только ведомому, ожесточенно потер руки – от ладоней чуть дым не пошел:
– Юра, заметано!
Гостиница, в которую они устроились, растолкав сонную миловидную администраторшу с растрепанной копной соломенных волос на голове, была второразрядной; администраторша выдала им ключ с тяжелой брикетиной, приделанной к кольцу, где неизвестный мастер острием сверхпрочной стамески выгравировал название гостиницы и номер комнаты.
– Юра, я бы наше благополучное заселение отметил, – сказал Мосолков, когда они очутились в номере, – можешь, конечно, возражать, но спать уже поздно, а к начальству идти рано. А? – Мосолков подошел к буфету, стоявшему в номере, – буфет был старый, с резной деревянной вставкой, судя по качеству – изъятый из какого-нибудь торгового дома, щелкнул пальцем по толстому, с радужными гранями стеклу, за которым виднелся жидкий ряд стопок, отдельно стояли два фужера. – До сих пор мы пили из алюминиевого хрусталя, теперь перейдем на настоящий.
Савченко оценивающе глянул на буфет, глаза его довольно потеплели, а вот хрусталь впечатления не произвел, скорее всего, потому, что был «стеклянным».
– Хрусталь – великий обман, – сказал он, – сотворен при свечах и живет только при свечах. Лучше уж стекло. Стекло честнее хрусталя.
– А как же насчет моего предложения? – спросил Мосолков, маленькие черные глаза его сомкнулись в щелочки, он никак не мог попасть с Савченко в ногу – то, что нравилось ему, не нравилось Савченко, а то, что не нравилось – наоборот, привлекало благожелательное внимание Савченко; майор восхищенно пощелкивал языком, взгляд его делался мечтательным, теплым и каким-то далеким, словно бы Савченко находился не здесь, а Бог знает где, за тридевятью землями, за сорока пятью туманами.
– Пить с утра – форма бытия, – сказал Савченко. – Одни пьют чай и заряжаются бодростью на день, другие употребляют рисовый отвар и вылечивают свои дырявые желудки, третьи – парное молоко, чтобы у них щеки всегда были румяные, четвертые – кофе… но это уже порода аристократов, у них свои запросы и свои капризы, а мы, Юра, не аристократы – и слава Богу! – Савченко впервые назвал Мосолкова по имени, тот одобряюще покивал ему, – пятые стараются похудеть и пьют дистиллированную воду, в результате полнеют еще больше, шестые стремятся пополнеть и тоже пьют дистиллированную воду, но веса никак не могут набрать, седьмые, самые свободные – пьют с утра… Надо делать то, что хочется делать. Что будем пить?
– Все то же.