На углу стояла крепкоплечая, с прочными ногами, уверенная в себе девушка, очень похожая на тех, с кого лепят известные скульптуры «Спортсменка с веслом» и «Бегунья рвет финишную ленту». Такие скульптуры руководители разных мастей и рангов с удовольствием устанавливали до войны у входов в парки культуры и отдыха, а также около стадионов.
В руках спортсменка держала букетик ландышей и эта трогательная деталь красноречиво свидетельствовала – не она. Савченко отрицательно покачал головой.
– Теперь повернись в другую сторону, на сто восемьдесят градусов, – тихо проговорил Мосолков, – вон та, с чемоданчиком… Не она?
Очень симпатичная, с косами, украшенными белыми репсовыми бантами девушка изящно прислонилась спиной к мраморной облицовке здания; одну ногу она подобрала под себя и уперлась ею в стенку, глаза ее были ищущими, нежное тонкое лицо с незагорелой кожей – тоже ищущим. Рядом с девушкой стоял фанерный, довольно неказисто сработанный сельским умельцем и им же покрашенный в травянистый цвет чемоданчик с железной скобой, прибитой к деревянному верху. Ищущий взгляд девушки смутил Савченко.
– Не она? – спросил Мосолков.
– Не знаю.
– Если она, то не надо теряться, – сказал Мосолков, – могут перехватить, – он вновь решительно одернул на себе китель и украдкой бросил взгляд на свои сапоги.
– Погоди! – удержал его Савченко.
– Чего годить? – Мосолков расценил движение приятеля однозначно. – Волков бояться – в лес не ходить. Не дрейфь!
Девушка вдруг сорвалась с места и по-птичьи легко стелясь над асфальтом, устремилась к седому полковнику, на кителе которого золотилась звездочка Героя Советского Союза.
– Па-па! Папка!
Мосолков досадливо крякнул и, чтобы не быть наблюдателем радостной встречи, отвернулся в сторону.
– М-да!
Обхватив отца за талию, девушка невесомым беззвучным шагом проследовала мимо наших героев в гостиницу. Отец нес ее деревянный чемоданчик и радостно улыбался. Оба не замечали ничего – для них не существовали сейчас ни люди, ни город, ни машины, ни суета Охотного ряда, ни время, – ничего не существовало, кроме радостных мигов, сопровождающих всякую встречу родных людей.
– Папка, папка, как я рада тебя видеть, если, если бы ты знал, – то ли смеясь, то ли плача, повторяла девушка и крепко держалась за отца. Более счастливых людей, чем эти двое, на свете сейчас не было. – Папка, давай больше никогда не расставаться, а? – попросила девушка. – Я больше не хочу уезжать от тебя.
Что ответил отец, не было слышно – ответ прихлопнула тяжелая гостиничная дверь.
Минуты три Савченко и Мосолков стояли молча, словно бы забыли, зачем они пришли сюда. Потом Мосолков достал из нагрудного кармана кителя деревянную австрийскую зубочистку, поковырялся ею во рту, не выдержал и швырнул под ноги.