— Так с ней же всё в порядке! Её вообще не задело, как ехала в коляске — можно сказать, особо даже не проснулась!
— Да. Потому мы своё заключение уже написали. Но у нас у Сергея тёрки с детским отделением, для тебя без подробностей. В детское быстро сдать не получится. У нас, объективно, ухода обеспечено не будет. Прими как данность. Если же ребёнка сдать через полицию в органы опеки — это она не понятно сколько времени даже не поест нормально. Не говоря уж о том же уходе. А в этом возрасте для ребёнка весь этот инцидент опаснее, чем для матери: мать мы рано или поздно приведём в себя. А что с ребёнком может сделаться за несколько суток в наших государственных органах, я тебе даже говорить не буду. В общем, взялся помогать — помогай до конца.
— Ладно, ясно, — сдаюсь под напором обстоятельств и её феромонов. — А какие перспективы на эти сутки? Или двое суток?
— Ну, нам надо мать привести в сознание — узнать координаты родни — и сдать ребёнка родне. Может, и через час уже получится. Терпи. Будет везде лезть — смотри, чтоб до розеток не достала… — И модель в белом халате захлопывает за собой дверь с той стороны.
А я остаюсь наедине с карапузом, которая, поев, громко портит воздух и радостно начинает тянуться к моему анатомическому атласу.
После ремонта, в кухонном столе остались заглушки для розеток. От греха подальше, прохожу по дому и затыкаю все розетки.
Подумав, пересаживаю её на пол: сейчас лето, не холодно, но на полу она ничего на себя не свернёт и никуда ниже не упадёт — пока только ползает, ещё не ходит.
По плану сейчас завтрак, но не понятно, как быть с ней. Интересно, как её зовут? Вот же не было печали…
Она уже полчаса тащит к себе всё, до чего дотянется. Слава богу, на полу мало что есть. Сейчас вот устроилась теребить кабелегон. Ну-ну, он прочно приколочен.
Мне сейчас нужно принять душ и идти на кухню готовить. Но как только я скрываюсь на кухне, из комнаты доносится требовательный детский крик.
Создатель дай мне сил и терпения…
Кажется, она не хочет оставаться одна. Беру её с собой, попутно успокаивая ещё одним импульсом. Моя частота почему-то на ней «не держится» — примерно как на Вовике в зале бокса. Какая-то природная сопротивляемость, что ли. Или эмоции снаружи управляются хуже физиологии? Пытаюсь всучить бутылку с водой, но не тут-то было. Не хочет.
Подумав, снимаю с антресолей пластиковое корытце, в котором родители купали ещё меня, набираю его тёплой водой на ладонь, ставлю на пол в коридоре и кладу её туда. Внутрь бросаю несколько теннисных мячиков. Визг и вопль, но позитивный и радостный.