– И правда в Петергоф поедем? – поинтересовался он у своего бывшего командира. – Даже не пощупаем станцию? А как же потребление?
– Я почему-то склонен доверять Семену, – пожал плечами Курехин. – Он аналитик, ему виднее. И потом, его жизнь целиком и полностью зависит от его же выводов по материалам. Сема, точно Петергоф?
– Точно, – упрямо кивнул Давыдов. – Больше ничего и в голову не приходит. Там даже есть место замечательное под такие нужды. Как приедем, покажу.
За несколько лет до известных событий
Андрей всегда мечтал, когда вырастет, приобрести профессию творческую или романтично-героическую: космонавта, геолога, писателя или тележурналиста. Но, как часто происходит, жизнь распорядилась по-своему. В один обычный день, когда он скучал в своем КБ, лениво перелопачивая талмуды с документацией, в контору явились двое в штатском, показали удостоверения какой-то там безопасности и приказали Андрею собираться. Внушительный внешний вид, мускулы, неумело задрапированные дорогими костюмами, пистолеты под мышкой серьезности намерений визитеров сомневаться не позволяли.
Сидя на заднем сиденье машины, Иванов отчаянно и лихорадочно соображал, чем же его скромная личность могла так заинтересовать властные структуры, но каждая ветвь его рассуждений неизменно заходила в тупик. Работал Андрей всегда легально, в хулиганских выходках или противоправных действиях замечен не был, не считая курения травки в Турции, но за это могли привлечь разве что сами турки, да и давно быльем поросло. Пиратский софт на его ноутбуке мог потянуть на пару лет лишения свободы, но то, что ноутбук этот был его собственный, стоило еще доказать. Да и не приезжают за пиратами на дорогих бронированных иномарках, а являются на УАЗе с дежурным нарядом, с дубинками, наручниками и наглыми мордами, не более того. Тут же Андрей чувствовал себя на манер опального Ассанжа или другого вселенского пройдохи, которого наконец взяли спецагенты правительства.
За раздумьями Иванов и не заметил, как автомобиль, плавно снизив ход, остановился около ворот особняка на Крестовском и, посигналив кому-то за забором, лихо въехал на территорию через едва успевшие открыться ворота. Обращались с ним вовсе не как с арестантом, но в то же время подчеркнуто официально и отчужденно. Смотрели на Иванова будто на заморскую зверушку, арапа, по случаю доставленного из жарких стран в качестве подарка ко двору. Смотрели все, от охранников у входа, таких же крепких подтянутых парней с оружием, до горничных и раскосой прислуги, убиравшей листья в саду.