и даже отделение РХБЗ[47]. Ни лаборанта, ни охранника, ни просто живой души на протяжении всего марша выявлено не было.
– Такое впечатление, что все покинули комплекс, – Лютый остановился около двери с табличкой «Лаборатория органики» и, прислушавшись, осторожно толкнул еерукой. Внутри было пусто и тихо. Ряды пробирок и колб с реактивами сиротливо разместились на станинах и крепежах. Конфорки, на которых грелись нужные компоненты, не подавали признаков жизни, и даже компьютеры комплекса давно уже рисовали на мониторах замысловатые вензеля хранителей экрана.
– Сейчас посмотрим, – Всеволод закинул автомат за плечо и, упав в кресло, забарабанил по клавиатуре.
– Ты что? – вдруг заторопил его Капустин. – Наши или ваши начнут брать штурмом подвал, и мы уже не доберемся до зала.
– Погоди, – нахмурившись, майор щелкнул по ярлычку корпоративного чата. – Вот они где, – наконец выдал он после секундного замешательства. – Тридцать минут назад пришло оповещение об общем собрании в конференц-зале. Прикинь, у них и такой тут есть?
– Жируют, – Семен смахнул на пол показавшиеся ему лишними пробирки и начал раскладывать на освободившейся поверхности распечатку карты. – Так, – бормотал он, складывая пазл, – мы находимся в лаборатории, точнее в крыле, где она располагается. Уровней в этом змеином гнезде всего два, и второй, подземный, чисто технический, как я погляжу. Канализация, генераторные блоки, реакторная… иди ты, реакторная!
– Да не тяни! – взмолился Лютый, сжимая во вдруг вспотевших ладонях цевье калаша. – Зал-то их где? Что вообще происходит?
– А это мы скоро узнаем, – вытащив из стопки нужный лист, Семен довольно помахал им перед собравшимися. – Зал в трех поворотах отсюда. Сейчас выходим и мимо столовой, комнаты отдыха, затем налево в сторону лабораторий вирусологов, а затем через тамбур в южный сектор. Там они все и сидят…
– …или лежат, – почему то прошептал майор, закрывая экран чата.
Коридоры подземного комплекса по-прежнему были безлюдны. Тишину нарушали лишь мягкие шаги да гудение ламп дневного света под потолком, но чем меньше оставалось до места общего собрания персонала, тем яснее становился шум. Крики, выстрелы, взрыв возмущенных голосов, и снова по очереди.
– Они там что, в русскую рулетку играют? Тоже мне, светлые умы, – удивился Блоха, беспокойно сжимая в руках автомат.
– Небось еще и из ТТ играют, – попытался разрядить напряжение Курехин, но облегчения это не принесло. Бледные улыбки, унылые кивки и полная неопределенность в глазах товарищей заставляла беспокоиться все больше и больше, и вот первая цель была достигнута. Коридор уходил влево и, обрываясь, выводил на небольшой пятачок, деливший проход надвое. Левый тоннель вел в очередные лаборатории, указатель правого говорил о том, что если отправиться в ту сторону, то неизменно придешь к дата-центру, а посреди, за большими, широко распахнутыми стеклянными дверьми происходило странное действо, больше похожее на сатанинский шабаш, чем на ученый диспут.