Таня остановилась, и, развернувшись, взглянула мне прямо в глаза. Вот он, момент истины. Я-то думал оттянуть решение до аэропорта. Хотя… Если положить руку на сердце, я не собирался отказываться от сделанного мне предложения. Однако, одно дело — за деньги рисковать свободой, и совсем другое — за бесплатно рисковать жизнью. Так не годится. На это мы не договаривались…
— Согласен.
Кто это сказал?! Неужели я? У меня что, крыша поехала? Похоже, что так… Но слово — не воробей. Надо держать…
— Таня просияла. Спасибо! Я всегда знала, что могу на тебя надеяться!
Да? Тогда она знает меня лучше, чем я знаю себя сам. Никогда не думал, что по доброй воле вляпаюсь в такое… Я обречённо вздохнул.
— Ладно, давай возвращаться, раз такое дело…
— Давай, — охотно согласилась Таня.
Когда мы вернулись к машине, костер уже догорал. Очень огонь должен был потухнуть, и тогда на раскалённых углях можно будет жарить шашлык. Вот только непонятно, зачем его жарить, если, как Таня говорит, в любой момент могут напасть? Надо готовиться к обороне, а я что-то ни у кого из присутствующих не вижу в руках никакого оружия. Единственными признаками настороженности является то, что Карл, сидя на бревне у костра, исподлобья быстро осматривает окрестности, и, похоже, тем же самым занимается Влад, сидящий напротив него на снятом с микроавтобуса сиденье. Ян валяется на земле под ивой, прикрыв глаза. Да… Это у них, наверное, называется, полной боевой готовностью.
Между тем Таня подвела меня к машине, стоящей с распахнутыми настежь дверями, залезла через боковую дверь внутрь, и, присев на корточки, начала ковыряться в большой сумке, которую я ей помогал вынести из квартиры уже, казалось бы, целую вечность назад.
Наконец она вытащила оттуда пистолет, и протянула его мне рукоятью вперёд.
— Вот. Если что — стреляй в любого, даже если он в милицейской форме.
— Повертев оружие в руках, я, сняв его с предохранителя, оттянул затвор. Вроде всё нормально. Отпустил затвор, и когда тот со щелчком дослал патрон в патронник, снова поставил пистолет на предохранитель.
- 'Макаров'… Из него можно стрелять в кого угодно с чистой совестью. Вероятность попадания стремится к нулю, — с сожалением произнёс я, — А получше ничего нет?
— Ты знаешь, я не очень разбираюсь в оружии. Пистолет от автомата отличаю, но не более того. А что, это плохая модель?
— Про него в армии ходят шутки, что он выдается офицеру только для того, чтобы тот мог в случае чего застрелиться. А для боя… Где-то процентов пять из тех, кто имел дело с 'Макаровым', утверждают, что это если и не самый лучший ствол, то, по крайней мере, не хуже других. Просто к нему надо приладиться. Я, увы, в эти пять процентов не вхожу.