Тяжело…. Тяжело было даже дышать, а уж пошевелить хоть пальцем так и вообще невозможно. Но в общем и целом упал я удачно. Если можно назвать удачей полный паралич родного тела. Но всё равно: мог бы упасть мордой лица в песок, да ещё и пузом на дуло взведенного пистолета. Со всеми вытекающими из моей пробитой насквозь тушки последствиями… Или просто удариться виском обо что-нибудь твердое… С аналогичным исходом. Но нет: упал я на спину, рука с зажатым в ней 'Макаром' плюхнулась на грудь, а голова оказалось повёрнута налево. Так что я видел всех своих спутников, тоже развалившихся на траве в самых неудобных позах. Карл лежал на боку. При падении он чуть не угодил лицом в костёр. Не угодил… Но языки пламени плясали в опасной близости от его волос. Малейшая искра, и… Ян ткнулся носом в траву, одна его нога была согнута каким-то неестественным образом. И хорошо, если только согнута. Влад, широко раскинув руки, лежал на спине. Его глаза были устремлены в мирное голубое небо. Таня, то ли случайно, то ли в последней попытке уберечь свои сокровища, приземлилась точно грудью на ларец. Голова её была повернута в сторону. К сожалению, не в мою. Я представил себе, насколько больно ей было приложиться о твёрдый ящик столь чувствительной частью тела. Да, пожалуй, вот уж кому досталось больше всех…
Пока я разглядывал эту безрадостную картину, воздух недалеко от костра, в полном соответствии с классическим описанием, сгустился, и из него на сцену вышло ещё одно действующее лицо этой пьесы. Лицо как лицо. Ничем особо не примечательное… Мужик лет сорока пяти — пятидесяти, седеющий, среднего роста, с небольшим брюшком. На лице гаденькая улыбка. Ну, за улыбку наш Уголовный Кодекс ответственности не предусматривает. А жаль… Одет мужичок не очень обычно для здешних краёв в эту пору года: В легкой белой холщовой рубахе, и таких же лёгких брюках. На ногах — босоножки. Такой наряд был бы уместнее где-нибудь на курорте в Крыму разгар сезона.
Оглядевшись по сторонам, 'появленец' удовлетворительно хмыкнул, и направился прямиком к Тане. Присев рядом, он наклонил голову, чтобы видеть её лицо, и заговорил:
— Ну что, родная, допрыгалась?
Насколько я понял, вопрос был риторическим. Если все лежащие на земле люди находились в том же состоянии, что и я, то двигать они могли только глазами, но никак не языком. Между тем нежданный гость продолжал:
— Вот и стало у меня на четырех… нет, пятерых… — он оценивающе взглянул на меня, и презрительно отвернулся, — нет, всё-таки на четырех врагов меньше. Правда, и учеников поубавилось… — он по очереди посмотрел на три поднимающихся в разных местах столба дыма… Но учеников я себе ещё наберу. А амулеты для них у тебя с дружками конфискую… Всё равно мёртвым они ни к чему.