А может это и есть ад, пронеслось у нее в голове. Потому что, в противном случае, каков он — настоящий ад?
Очнулась она ночью в больнице, укрытая простыней и судя по всему — в реанимационном отделении. Несколько секунд хватило, чтобы вспомнить, что произошло и, самое главное, чего удалось избежать. Больше — никаких глупостей, тут же приказала она себе. Второго шанса тебе никто не даст. Это же надо было придумать — резаться из-за какого-то козла. Она все выдержит, слезы родителей, стыд, шрамы на руке, этих… кто там у них… психотерапевтов и групповые сеансы с такими же, как она, неудачниками. Это все пройдет. Только бы не умереть.
Катя осмотрелась вокруг. С правой стороны, в ночной полутьме, тянулось нескончаемое количество кроватей. Все они были пусты, и ей было крайне неуютно быть единственной пациенткой в таком огромном помещении.
Она повернула голову в сторону света, безмолвно маячившему с левой стороны. За столом сидел мужчина в белом халате, склонившись над журналом, не спеша заполняя нужные ему графы. Это медбрат, подумала Катя, или глава отделения. Может его стоит позвать, оповестить, что я жива? Или не мешать работать, тем более, что чувствую себя нормально. И много чего стоит обдумать. Она посмотрела под простыню. На ней был надет больничный халат. Хотя бы не голая.
Она откинула простыню и села на кровати. Голова закружилось и Катя вцепилась в край кровати, чтобы не упасть. Через минуту голова прояснилась. Катя посмотрела на левую руку, запястье было перебинтовано на совесть, самое страшное позади.
— Здрасте, — сказала она человеку.
Мужчина удивленно поднял голову и нахмурил брови. Он не видел Катю, лежащую далеко за чертой освещенного круга.
— Я здесь, — позвала Катя.
Мужчина быстро вышел из-за стола и направился к ней.
— Как чувствуете себя? — спросил он.
— Вполне нормально. Это я, типа, в больнице?
— В больнице, вас привезли с большой потерей крови. Еле спасли, — добавил он с легкой укоризной.
Спасли. Слово-то какое хорошее. Надежное.
— А можно позвонить родителям? — попросила Катя жалобным голосом, — Они волнуются.
— Ваши родители в курсе, что вы живы, и что динамика положительная.
— Но ни не знают, что я очнулась.
— Я думаю, будет лучше, если они узнают это рано утром, — предположил мужчина.
— Пожалуйста, — попросила Катя, — и я буду послушно глотать таблетки и общаться с психологом.
— Это в ваших же интересах следовать указаниям врача.
— Только одну минуточку. Скажу и все.
— Сейчас три часа ночи.
— Они не будут ругаться.
Мужчина только усмехнулся. Он некоторое время поразмышлял, разглядывая кафельный пол. Потом решительно кивнул.