Я оглянулся вокруг и подобрал, если мне не изменяет память, александрит, камень разлуки и одиночества, и бросил в воду.
— Иди ты на хрен, стервозная принцесса.
Ветер усилился и я, в шортах и футболке, невольно поежился. Запахло ранним сентябрем, последними цветами, первыми сухими листьями. Что-то вдруг резко изменилось в природе, будто художник решил добавить в картину больше холодных тонов. Вскоре здесь все пожелтеет, будет моросить долгий дождь, вода в пруду потемнеет от серой пелены туч. А может, и она почувствовала приближение осени и то, что вскоре произойдет с нами, и чего не изменить, и поспешила уйти, чтобы хоть чуть-чуть остаться в лете и в нашей любви, не испорченной последней ссорой.
Всю ночь я шел до города пешком.
Помнишь ту июльскую грозу, когда небо в своей бесконечной злобе обрушило на землю ливень, да какой?! Лужи, мгновенно образовавшиеся на сухой земле, запузырились, обещая затяжные осадки, цветы на клумбах склонили головы в рабском поклоне, стены домов стали серыми от влаги. Двор погрузился во тьму. Кругом шум, безудержное веселье, раскаты грома со всех сторон. Капли дождя барабанят по окнам, прыгают с листьев тополей вниз, на листья берез, а после на кусты акации.
Война!
Помнишь, как ты выскочил из-за стола, и прежде чем бабушка успела крикнуть «а ну стой!», успел пробежать пять этажей и, хлопнув дверью, выбежать во двор? Как схватив палку, стал бегать вокруг песочницы, горки, скамеек, грозно крича и размахивая оружием над головой, в то время, как твои друзья-футболисты смотрели мультики? Но не ты! Это твой двор, твой дом и никому не дано права вторгаться в этот мир.
Во двор въехал автомобиль соседа, шинами колес давя лужи. Ура! Тяжелая техника подоспела как раз вовремя — дождь перешел в финальную стадию наступления. К нему подключился шквалистый ветер, и очередной гром раздался над городом, заглушив голос бабушки, выбежавшей на балкон. Она просит о помощи. За бабушку, раз! — палкой влево, за папу с мамой, что на работе, два! — вправо. И резко обернувшись вокруг себя, три! — за все сразу. Как Илья Муромец!
И помнишь, я знаю, помнишь, как ветер затих и дождь, ослабев и растеряв свои позиции, стал позорно отступать? Как в этой тишине из-за туч выглянуло освобожденное солнце, украсив мир полупрозрачной радугой, легкой, почти невесомой.
А ты, тяжело дыша, стоишь в луже, промокший до нитки, утирая то нос, то лоб, устало опустив палку. Ты победил.
А потом недовольная бабушка, одев тебя во все сухое и напоив горячим чаем, спрашивает:
— Ну что, отстоял свой двор?