— У меня аналогичные цели. Просто стало интересно…
— Не ищи оправданий.
— Может, поспорим? Кто кого?
— Имея в отцах «музыканта-легенду», заключать сделки с уличными группами бессмысленно.
— Отец давно не в «теме», как ты успел понять. Соглашение будет честным. Ты или я?
Патрик минуту думал. Затем махнул рукой, поправил ремень гитары и произнес:
— Согласен.
Мы вышли на проспект. Сила холодного продувающего ветра чувствуется на открытом пространстве. Небо просветлело. Первые машины выруливали из темных дворов и прямой лентой скользили навстречу рекламным щитам и стремительно гаснущим неоновым вывескам на крышах стеклянных высоток в самом сердце Столицы. Мы движемся дальше, вот улица, где живет папа. Дом его погружен в сон и стоит такой одинокий и поникший в собственном унынии. По асфальту тянется туманная дымка. Стены из серого бетона кажутся издалека кривыми, искаженными. Прибрежный ветер дунет сильнее, и крепкая конструкция рухнет.
Папочка рано встал или только вернулся? Вот он, сидит на предпоследней ступеньке и наблюдает, как клочки бумаги с обугленными краями подпрыгивают на ветру, касаются выбеленного асфальта и летят. Морган и Фома подле него кутаются в шерстяные пледы. Они утешают моего отца, а папочка и не думает слушать.
— У мамы проблемы, — нечетко сказал папа, едва заметил нас с Патриком. Встал. Стряхнул крошки с колен.
— Клаусу звонил? Насколько помню, проблемы мамы решает он.
— «Они» со скандалом депортировали их…
Глаза мои заблестели.
— Мама в Южной Стране?
— Была.
— Патрик, принеси ему воды. Он на себя не похож.
— Сейчас.
Но папа не пустил Патрика на крыльцо.
— Я в порядке, дочь. А вы, молодой человек, были с ней?
— Встретились на набережной.
— Надежный фанат. Второй наткнулся на меня в темноте и побежал прочь, словно приведение увидел.
— Второй? — Патрик напряг слух.
— Преподаватель. Он был здесь… Теперь его нет …. Альберта!
— Что? — я подошла ближе. Папа пьян и не соображает, что несет?
— Где твой учитель? Только не говори, что у него привычка рано ложиться спать. Морган и Фома всю ночь репетировали. Точно не знаю. Они так говорят. Меня не было. Шатался до утра. Улицы здесь другие, понимаешь. Пустые, затянуты плесенью. С острыми зубцами. Безжизненные. Вселяющие страх.
— Патрик, звони в больницу. Ты говоришь на местном? Папа, — Морган и Фома мгновенно сбросили пледы, подхватили моего папу под руки и потащили в его унылый дом. — «Учитель» уехал, — неохотно выговорила я.
— Анри! — крикнул женский голос. Я обернулась. Полли, спотыкаясь и прикрывая опухшие щеки шарфом, бежала от автобусной остановки. — Ты в порядке? — спросила она. Морган и Фома отступили. Я хотела остаться, послушать, но друзья затолкнули в гостиную. Полли обняла папу, и он с облегчением выдохнул. Предложил поговорить на ступеньках.