Ох, если Альберта узнает. Иногда текст выходит удачным, и я довольна, но бывает, что не знаю, как продолжить — Альберта не в настроении разговаривать откровенно и мне нужно хитростью выведывать информацию о брате-наследнике, отце-музыканте и матери, довольно противоречивой в поступках. Случается, что Альберта сама ведет себя безрассудно. Я начинаю судить ее, возмущаться. Мы ссоримся. В порыве злости не сдерживаюсь и пишу:
«Ты виновата, раз осмелилась очередной выходкой позлить маму».
«Не смей упрекать меня! Ты, мисс образцовая ученица и волонтерша, понятия не имеешь о жизни за оградой общежития!» — парирует Альберта и меняет в чате статус «online» на «offline».
Но я не сдаюсь — во мне кипит желание проучить ее. Бью в больное место:
«Патрику нужны связи твоего отца. Признай!».
«Сколько раз просила отзываться о Патрике уважительно!».
Уважительно хочешь? Будет тебе! Копирую ссылку на журнал светской хроники и отправляю ей на почту статью с такой припиской:
«Уверена, что мистер Патрик читал! Фотографии пикантные. А заголовок! „Мисс Элис, невеста наследника Эдвина, бросила в сестру жениха торт на церемонии открытия осеннего светского сезона“. Думай, как решить проблему! Только представь, во что нам выльется раскрытие обмана?».
«Криста — ты невменяемая или притворяешься? Мое лицо в сливочном креме. Не тормози и дай выспаться».
Забегаю вперед. Что ж, по порядку…
В выпускном классе я вдруг осознала, чем хочу заниматься. Помню, как останавливалась у зеркального шкафа, трогала сухую кожу на щеках, любовалась комками на склеенных от туши ресницах, сожалела, если замечала кривую линию или прозрачную слезу в самом уголке, мысленно считала до десяти и краем цветастого сарафана терла быстро краснеющее веко. После падала на кровать, сжимала плюшевого зверька и представляла, как получаю из рук градоначальника позолоченную статуэтку… Как в мае вскрываю желтый конверт, а внутри… Внутри бумаги на стипендию! После я обязательно находила свою фамилию в списках зачисленных, а лет через пять видела свою книгу на полке в магазине. Только вот какую? В те дни я понятия не имела, о чем хочу писать.
— Да о тебе хотя бы! Десять лет мы дружим. Так много знаю о тебе, а ты обо мне, — бывало приговаривала я, тиская плюшевого зверя и любуясь его угольными глазами-пуговками… После в неудержимом смехе я усаживала игрушку рядом с другими и не забывала проследить об удобстве остальных на полке — куклы с дыркой вместо рта, медвежонка, белой кошки и ушастой собаки с треугольным носом — нажмешь на спрятанную в груди кнопку, и веселый голос запоет: «Я твой верный друг». О победе на конкурсе, стипендии, рабочем беспорядке, ручках с секретом, «умных книгах» я только мечтала, прекрасно понимая — не светит.