Мне повезло. Патрик завис на краю обочины и вытянул палец. Я дрожала от ночного холода. Прибрежный ветер трепал распущенные волосы. И ноги подкашивались — то ли от внутренней нетерпимости, то ли от воспоминаний о лести учителя. Вот он, бегает взад-вперед. Ищет меня. Потерянный и потрепанный.
Вдруг из глубины темной улицы возникли две коренастые, плотно сбитые мужские фигуры. Один в трениках, зауженных к щиколоткам, и кепке. Другой бритоголовый. «Треничный» подмигивает крупными глазами, бритоголовый сует ладонь в карман куртки, вынимает из пакета семечку, очищает шкурку, сплевывает, и его движения повторяются.
— Милашка, — сказал он на местном. Но я понимаю. Этикет требует знать много языков, так говорит маман. И Премьер страстно желает продавать языковые учебники по миру. Не только в Стране Королевы.
Парни подошли ближе. Я чувствую запах затаившегося, терпкого страха.
— Прогуляемся?
— Сумочка! А что в ней?
Прижимаю сумку к груди и боюсь шевелиться, разнимать руки. И спина Патрика с гитарой удаляется. И Мон где-то целует в вип-зоне блондинку. И папа ужинает домашней пиццей. И Эдди чарует Джона. И Криста пишет курсовую. И учитель надумал вернуться в Город. Кажется, что Клаус где-то рядом, и я вольна говорить все, что думаю. Защитник маман еще покажет этим крутым выскочкам.
— Вы здесь что потеряли? — я осторожно, коверкая язык, подбираю слова.
— Автобус ждем, дорогуша. Только ночь, общественный транспорт не ходит. Идем туда, погреемся?
И сует пропахшую табаком руку с растопыренными пальцами мне под нос. Второй кладет на плечо. Патрик сообразил обернуться на мой истошный крик. И побежал… Мне смешно. Я сбросила с ноги туфлю, и две пары выпученных глаз теперь следят за лакированной лодочкой. «Треничный» уронил кепку. Бритоголовый опустил ладонь в карман и ну свои семечки грызть. Патрик уже рядом. Не может отдышаться.
— Хотите, чтобы я пожаловался магнату Джону — «вашу почетную гостью обидели…»
Услышав имя друга Эдди, «треничный» и бритоголовый попятились назад и, спотыкаясь, растворились во мраке, словно со мной говорили призраки. Я надела туфлю. Патрик подставил плечо, чтобы мне было легче удерживать равновесие.
— Нехорошо прикрываться чужим именем.
— Всем известно, что магнат Джон — авторитет для этих. Или думаешь, чего они у его клуба ошиваются? Сигарету?
— Не курю.
— Я тоже… Я обдумал предложение, — сказал он, глядя на выцветшую разметку дороги и криво повисшее на столбе расписание. Ощущение, что ветер дунет сильнее, качнет щит и железка расшибет голову. — Я согласен.
Скрипнула колесами машина. Патрик открыл дверцу, наклонился и что-то сказал в приоткрытое окно водителю.