— Я в гостиницу. По статусу не положено жить с Рози. Говори, куда отвезти. Подбросим.
— Куда-нибудь, — ответила я и залезла на заднее сиденье. Патрик забросил гитару в багажник и сел рядом с водителем. Еще один почти женатый вежляк!
Столица Южной Страны переливалась огнями ночной иллюминации. Люди с раскрашенными лицами и в ярких одеждах бредут по тротуарам, смеются, а мигающие вывески завлекают их интересными названиями, приглашают зайти, отведать вкусное блюдо или выпить стакан. Ухоженные аллеи впечатляют — подстриженные деревья утопают в коричневатой мгле, скамейки пустуют, но ранним утром люди выберутся из клеток и начнут жизнь во всей ее суете.
Я закрыла глаза и проснулась от резкого торможения. В запотевшем окне прочерчивались в предрассветном тумане очертания морского вокзала в два этажа и грузовое судно, пришвартованное к боковому причалу. Порт. Только этого не хватало. Патрик заплатил за проезд. Я не шевелюсь. Но Патрику до капризов наследницы дела нет. Он подошел к задней дверце, со всей силой распахнул и впустил в мое убежище холодный воздух. Я выбралась на улицу. Стоять невозможно. Порывы ветра настолько сильные, что сбивают с ног. Застегиваю пуговицы плаща, но тепла не чувствую. И запах странный… Протухшей рыбы… Солярки… Дыма… Свисток отходящего от палубы парохода заглушает невнятную речь Патрика. Я вижу, как шевелятся его губы и как он смешно жестикулирует. Могу только догадываться, что он сказал следующее:
— Водоросли не убрали с берега. Идем. Нам туда… Быстрее, — торопит он. — Сама увязалась.
Я еле переставляю непослушные ноги, хочу перепрыгнуть лужу, узкое платье трещит по шву. Лакированная туфля опускается в мутную воду, и я чувствую, что носок мокнет. Патрик толкнул плечом черную дверь трехэтажного дома в тесном переулке, перебросился парой слов с седым портье в вязаной жилетке. Старик, заметив меня, сдвинул очки на горбатую переносицу.
— Знакомая, Джонни, — быстро объяснил Патрик. — Свободных номеров нет? Можно и койку в трехместном.
Портье, пожимая плечами, листает толстую книжку регистрации. Сморщенные губы гундосят в свете ночника. Затем старик вынул из шкафа треснутый бочонок и бросил Патрику. Усмехнулся, только его усмешка мало заботит меня — слишком устала.
— Строителей с севера привезли, Пат, но твоя комната всегда ждет!
В номере Патрик уступил мне кровать, а сам, разувшись и стянув майку, завалился на диван.
— Вообще-то я был здесь и не раз. Джонни — мой приятель. Билли до подписания контракта отказывается оплачивать расходы, — вяло произнес он, подкладывая под голову подушку. — Я сбежал через заднюю дверь… — Патрик не договорил, а через минуту он уже сопел.