— Йорго!
— Да, девочка моя… ты… прекрасна!
От низкого голоса и движений, следующих за моими, разум отключался. Его палец был легок, нежен. Он ласкал влажный, набухший бугорок, превращая кровь в ток. Йоргос притянул к себе мой мечущийся подбородок, накрыл губами хнычущий рот, впитывая сочащееся из него исступление. Обладая мной полностью, он давал мне выбор дальнейших действий.
Почти ослепнув, я развернулась к нему, помогла стянуть джинсы. Он откинулся на подпорку. Сжал руками бедра, опустил на себя, и горячие волны пошли по телу.
Проникая в меня, ему нравилось терзать мой рот: раздвигать распухшие губы языком, покусывать их. Казалось, еще чуть надавит — брызнет кровь. Ладонью он удерживал мою голову, но и без того оторваться от него я не могла. Лишь когда внутри скручивался сладкий жгут и я задирала подбородок, Йоргос ослаблял хватку на моем затылке. На секунду замирал во мне, давая пережить этот пик. Почти выскальзывал. И мы начинали по-новой. То, что он сдерживается, чтобы продлить мое наслаждение, возбуждало до пелены перед глазами. Но еще сильнее хотелось доставить мощь удовольствия и разрядки ему. Покачивая бедрами, я опускалась все глубже, с силой обхватывая его изнутри. Он застонал и задохнулся. Широко, будто удивленно, распахнул глаза. Запрокинул голову, зажмурился. И задвигался резкими, сильными толчками. Острая игла прошила мой живот, я вскрикнула. Нас почти подбросило и било как на барабане. Вцепившись друг в друга, ни он, ни я не могли даже кричать от судорог, беззвучно разевая рты. Внутренним стенкам стало горячо от его извержения.
В конце мы завалились на пол, и некоторое время я не соображала, где моя рука-нога, где его. Осознала себя лежащей на спине. Разлепив ресницы, встретила взгляд потемневших глаз. Казалось, он смотрит на меня из глубины океана или космоса. На лбу Йоргоса выступил пот. Все еще не отдышавшись, он сглотнул пересохшим горлом и выдохнул:
— Ты — моя.
— Да…
Позже мы, обнявшись, лежали на подушках, глядели на огонь и пили вино.
— У меня сегодня в бухте было четкое ощущение, что за нами наблюдают, — сказал Йоргос. — Не следят. А именно наблюдают и не понятно откуда.
Я потерлась о него головой.
— Это Диктинна.
— Кто-кто? — Он повернул меня к себе. — Древняя богиня? Ну, тогда мы ей вряд ли понравились, учитывая, что она была девственницей и упорно свое девство охраняла60. У меня же, напротив, никакой тревоги не было…
— Она покровительствует охотникам и рыболовам, далеко не все они девственники, так что, думаю, к чужой страсти Диктинна снисходительна. Знаешь… я ее видела.