Вдруг за нашими спинами раздался шорох, луч Ваниного фонаря метнулся и скрестился с таким же лучом.
— Ага! Попались! Что вам здесь надо?!
Я ахнула и зажала рот ладонями.
Голос был высокий, старческий. Рассмотреть его обладателя мешал бьющий в глаза свет.
— Убери фонарь, малака!17 — крикнул Иван.
Услышав это, человечек по ту сторону света взвился фальцетом:
— Я вызвал полицию, и вы ответите не только за взлом, но и за оскорбление!
— Лучше б ты, Ваня, учил Шиллера, — пробормотала я любимое выражение Розы Михайловны, когда сын делал что-то особо ее огорчавшее.
Он вскинулся было на меня, но я, уже не слушая, заслоняясь рукой от слепящего света, крикнула:
— Извините нас, пожалуйста! Мы просто сильно испугались! Мы не сделали ничего дурного!
— We come in peace!18 — крикнул, передразнивая меня, Иван, которого несло сегодня весь вечер.
Луч немного сместился. На пороге комнаты стоял седобородый дед в рясе.
— Мы пришли сюда с… исследовательскими целями, — сказала я.
— Полиция разберется, зачем вы сюда пришли, — проскрежетал дед мстительно.
«Ох, черт, вторая дверь — та, возле которой я поскользнулась, так и осталась открытой!» — пришло запоздалое понимание.
Принесла же нелегкая архивариуса, а это был, видимо, именно он. Надо сказать, мысль о слежке вообще не посещала мою голову. Это здание казалось таким забытым и выключенным из жизни, особенно по сравнению с тавернами по соседству.
Старичок посторонился, пропуская нас, а когда мимо прошел Иван — еще и попятился.
Под его конвоем молча миновали коридор. Поднимаясь к злополучной двери, Иван негромко процедил мне в спину:
— Полиции я скажу, что ключи передал друг дяди, но для чего — не знаю. Типа сходил посмотреть. А ты пошла за компанию.
— Угу… А как ты узнал, от чего ключи?
— Скажу, видел их у дяди прежде и якобы он объяснил, что они от архива.
— Мне кажется, старикан не видел, что мы там делали, — прошептала я, очутившись в архивной комнате.
Иван не ответил.
Выйдя на улицу, я испытала сразу и облегчение — от свежего воздуха, и ужас — рядом с дверью стояли двое полицейских, а напротив входа в переулок крутила световые шары полицейская машина. Возле нее собралось несколько зевак. Я вспомнила митрополита, его просьбу не привлекать к себе внимания, и меня затошнило.
— Господин полицейский, я поймал их! Я же говорил, дверь не заперта! Я поймал! — выкрикивал дед.
Закатив глаза к небу, Ваня молитвенно сложил руки и покивал головой:
— Да-да, господин полицейский, мы не закрыли дверь.
Когда надо, Иван мог отлично играть на публику. Вот и сейчас, изложив свою версию, он покаянно вздохнул: