— Ну что? — негромко спросил он.
— Да, это был Маркос, — делая глоток, отозвалась я.
Шторм утихал. Деревья перестали рваться внутрь кафенео, и атмосфера очистилась от желтизны. Точно привлеченный юностью и беззаботностью недавно покинувшей нас компании, сирокко умчался вслед за ней на север.
Затылок постепенно отпускало.
Уходя, Георгис хлопнул по плечу чернобрового внука и слегка поклонился дедам, поблагодарив их. Я прижала руку к груди и склонила голову.
В небе африканский ветер разметал на прощание облака, как пух из разорванной подушки. От ходьбы и свежего воздуха боль в голове совсем прошла. Только где-то внутри еще ворочалась непонятная тоска. Как напоминание о пережитом страхе, решила я.
— А что за кавалькаду мы видели?
— Здесь рядом конюшни. Лошадей напугало сирокко и поднятая пыль. Видели, как они неслись? А судя по скудности одежд всадников, они вполне могут быть друзьями вашего поклонника, — улыбаясь, закончил Георгис.
По пути к дому крестного я быстро пересказала недолгую историю нашего с Маркосом знакомства.
— Вы его подозреваете? — спросила я.
Георгис усмехнулся:
— Явившегося на арендованном мотоцикле во главе детсада? Скорее, нет.
Свернув с шоссе к морю, мы подошли к белому домику. Войдя в ворота, Георгис прокричал:
— Нонэ, ясу!40
Дверь распахнулась, и на пороге появился дед с щеткой седых усов, в кепке, сдвинутой на ухо. Левое веко было сильно опущено, закрывая почти весь глаз.
— Йорго, дорогой! — закричал он.
Не выпуская крестника из объятий, старик взглянул на меня:
— А ну, дай ее рассмотреть!
У него были широкие плечи моряка и сухие, тонкие руки старика. Единственный видимый глаз горел жизнью и задором.
— Хм… Да, иногда у нас тут появляются белокурые создания. И потом по берегу бегают белобрысые ребятишки!
— Что, нонэ, молодость вспомнил? — усмехнулся Георгис.
— А я ее забывал? Ну-ка, пойдем со мной, будем обедать!
Есть нам не хотелось, но нас не отпустили без кофе. Пили его за столиком под вьющимся виноградом и свисающей длинной, амфоровидной тыквой.
— Так ты из России? Это хорошо. Греки и русские — братья. По вере. А это самое крепкое родство. Потому вы наших детей и женщин от турок спасали41.
На голое тело у него был надет жилет со множеством карманов. Наверное, рыбаки всего мира носят такие, у моего деда был похожий.
Ладонью крестный то и дело похлопывал руку Георгиса. Проследив мой взгляд в сторону дощатого забора и круглого стола с покосившимся табуретом, кивнул:
— Мое обычное место, когда я тут. Сижу, пью кофе, смотрю на море.
Каменистый пляж начинался сразу за гравийной дорогой.