Ее куратор улыбнулся так, будто не мог поверить своей удаче: «Оказывается, с этого старого телефона Рутанна Картвиль звонила Алану Шорту».
Хлои понадобилась секунда, чтобы сообразить. Алан Шорт был тем самым человеком, чья кровь как-то попала под ногти Мартину.
«Вот это поворот», – выдохнула она.
«У нас достаточно улик, чтобы обвинить ее в заговоре», – сказал Грин. «А если поднажмем, то освободим твою сестру».
Даниэль, – подумала Хлои, и у нее кольнуло в животе от мысли, какой разговор им предстоит.
Но сначала нужно было разобраться с Рутанной. И, сказать по правде, Хлои не терпелось увидеть лицо этой старой сучки, когда она положит перед ней письма.
Если раньше Хлои казалось, что Рутанна в допросной была похожа на побитую собаку, то теперь, когда она вынуждена была снова наблюдать за развитием событий из-за стекла, она сама себя чувствовала собакой. Гончей, которую посадили на цепь, но которой очень хотелось рвануться к хромому кролику в другом конце двора и перегрызть ему горло.
Еще хуже было то, что она осталась в наблюдательной комнате одна, а Грин присоединился к Петерсону в допросной. Двое мужчин стояли друг на против друга у стола, как бы зажав Рутанну с обеих сторон. Под мышкой и Грина был большая папка для документов, и Рутанна не сводила с него глаз.
В этот раз Петерсон не терял времени на любезности. Она нагнулся над столом, сокращая дистанцию до Рутанны.
«Я спрошу вас последний раз… Хорошо подумайте, прежде чем ответить», – сказал он. «В последние двадцать лет у вас был роман с Эйденом Файном?»
Рутанна была не в состоянии отвечать. Ее губы дрожали, а взгляд был намертво прикован к папке. Хлои почти не сомневалась, что та понимала, что они нашли.
В конце концов Рутанна медленно кивнула. Грин открыл папку и стал по очереди вынимать и раскладывать на столе ее содержимое: письма и фотоальбом.
«Все они адресованы женщине по имени Рути», – сказал Грин. «Полагаю, это сокращение от «Рутанна». Поправьте меня, если я ошибаюсь».
Рутанна покачала головой. «Они написаны мне».
Как долго вы поддерживали с ним связь?» – спросил Грин.
«Около десяти лет», – ответила Рутанна. Она замолчала, пытаясь справиться с эмоциями и удержаться от истерики, которая явно подступала. Наконец-то она заставила себя поднять глаза на Петерсена и Грина. Осознав, что ее разоблачили, она испытала что-то вроде облегчения, обмякла на стуле и смотрела на мужчин с сонным интересом.
«А что насчет вашего романа? Сколько он длился?»
«Месяцев восемь до того, как…»
«До чего?» – спросил Петерсен. «До убийства Гейл Файн?»