Получив подобный инструктаж, задумался о сохранении моих записей. Если Ксенофонтов опасается постороннего внимания, то стоит сотрудникам органов обыскать меня и все мои опасения станут реальностью. Также меня может захотеть обыскать сам Ксенофонтов. Мне с ним драться и вырубать? Не дело. Но без записей мне там нечего делать. Куда же деть блокнот? Надежных тайников в подъезде чужого дома не найти или не смогу найти за короткое время. Вырвать исписанные листы и спрятать на теле? Для опытных сыскарей найти не проблема. Неужели придется идти с чистым блокнотом и на месте писать заново? А если пойти не на час раньше, а сейчас и поискать место для тайника? Решено. Собираюсь.
Как Ксенофонтов и рекомендовал - поднимаюсь на лифте до последнего этажа, затем спускаюсь пешком, внимательно приглядываясь к местам возможных тайников. Оказалось подходящих мест немало, начиная с урны у входа, почтовых ящиков на первом этаже, детских колясок, батарей отопления за решеткой и велосипедов на лестничных площадках. Во многих почтовых ящиках виднелись не изъятые газеты. Ящики взламывались элементарно. Почты в ящике под номером квартиры Ксенофонтова не было. «Прикольно будет спрятать секретные сведения в почтовый ящик Петра Петровича!» - веселюсь от нервов. Блок почтовых ящиков снизу отрывался от стены при небольшом усилии. Блокнот не пролезет, а свернутые листы запросто. А если их на всякий случай прилепить пластилином то, не зная никогда не догадаться про этот тайник.
Сбегав в ближайший универмаг, купил пачку пластилина и спрятал свернутые втрое листы за ящиками. Вскрытую коробку с пластилином выбросил в мусоропровод другого подъезда. Пусть я перестраховываюсь, но зато спокоен.
Романов.
В назначенный час звоню в квартиру Ксенофонтова. Я выполнил все рекомендации оперативника и никого подозрительного не встретил. Со мной была только неизменная сумка с чистым блокнотом. На всякий случай вырвал и уничтожил несколько следующих чистых листов за бывшими записанными.
Ксенофонтов все же обыскал меня и осмотрел сумку, извинившись и объяснив ответственностью за безопасность Члена Политбюро. В блокнот не заглядывал и ощупывал меня формально, не пытаясь выявить спрятанные записи на теле. «По-видимому, он не подумал о передаче информации в письменном виде», - предполагаю.
Сидим на кухне и, убивая время за кофе и чаем треплемся о последних событиях в мире по сообщениям газет. Про себя сокрушаюсь, что сегодня так и не почитал прессу, как планировал из-за нарушенных планов. Зато внимательно слушаю собеседника. Чувствую, что внутренние часы отсчитывают последние минуты до времени «Ч». Ощущаю нарастающее внутреннее напряжение. Даже потряхивать начинает.