— А что особенного содержится в этой рукописи? Почему и кого она так беспокоит?
— Понятия не имею. — Корсо посмотрел на девушку. — Может, она что-нибудь нам объяснит…
Но та лишь устало пожала плечами и даже не подняла глаз от книги.
— Это, Корсо, твоя история, — нехотя промолвила она. — И, насколько я понимаю, ты получаешь за свою работу деньги.
— Но ты каким-то образом со всем этим связана…
— Отчасти. — Она сделала рукой неопределенный жест — из тех, что абсолютно ничего не поясняют, — потом перевернула страницу. — Только отчасти.
Задетый за живое Ла Понте наклонился к Корсо:
— Слушай, а ты не пробовал хоть раз ей врезать?
— Молчи, Флавио.
— Вот именно, молчи, — подхватила девушка.
— Смешно ведь! — пожаловался книготорговец. — Она ведет себя как королева. А ты терпишь, вместо того чтобы поставить ее на место. Я тебя не узнаю, Корсо. Знаешь, какой бы красоткой-раскрасоткой она ни была, не думаю, что… — Он замолк, подыскивая подходящее слово. — Откуда у нее столько гонора?
— Однажды она вступила в поединок с архангелом, — пояснил охотник за книгами. — А вчера вечером я видел, как она разбила морду Рошфору… Понял? Тому самому Рошфору, который сегодня утром тряс меня как грушу, пока ты отсиживался на биде.
— На унитазе.
— Ага, большая разница… — Корсо было не до шуток. — Да, отсиживался в своей роскошной пижаме.
Прямо принц Данила из «Императорских фиалок»[137]. А я, кстати, и не знал, что ты для интимных встреч надеваешь пижаму.
— Не твое дело. — Ла Понте бросал на девушку смущенные взгляды, явно желая замять тему. — Если хочешь знать, я по ночам мерзну и часто простужаюсь. И вообще, мы ведь вроде говорили об «Анжуйском вине». — Было очевидно, что он ухватился за Дюма, как за соломинку. — Что ты разузнал про эту главу?
— Она подлинная. Писали ее два человека, потому и почерка два. Сам Дюма и его помощник Огюст Маке.
— А про этого типа ты что-нибудь выяснил?
— Про Маке? А там и выяснять особо нечего. Они с Дюма рассорились — Маке обращался в суд и требовал денег. Но есть одна любопытная деталь: Дюма все растратил при жизни и умер нищим, а вот Маке состарился в богатстве и даже стал владельцем замка. Так что у обоих дела шли неплохо — у каждого на свой лад.
— Значит, эту главу они написали вдвоем?
— Маке сделал первоначальный набросок, первый вариант — очень незамысловатый, а Дюма отшлифовал его, превратил в произведение искусства… Правил он прямо поверх текста помощника. Сюжет ты знаешь: миледи пытается отравить д’Артаньяна.
Ла Понте нервно рассматривал свою пустую чашку.
— И что мы имеем в итоге?