— А что же делаете тут вы? Время для экскурсий явно неподходящее.
Поравнявшись с окном, я бросил взгляд на улицу. Гроза отступала, и молнии сверкали уже далеко за Луарой, на севере.
— Один раз в году делается исключение, — пояснил я. — В конце концов, Менг — особое место. Не во всяком городе начинается действие такого романа, как «Три мушкетера».
Деревянный пол скрипел под нашими ногами. Там, где коридор поворачивал, стояли доспехи, настоящие доспехи XVI века, и при свете канделябра на полированной кирасе заиграли матовые блики. Корсо, проходя мимо, недоверчиво осмотрел их, словно кто-то мог прятаться внутри.
— Я расскажу вам длинную историю. Началась она десять лет назад, — сказал я. — На аукционе в Париже, где были выставлены на продажу некие документы, не занесенные в каталоги… Я тогда писал книгу о популярном французском романе XIX века, и те пыльные папки случайно попали мне в руки. Я просмотрел их и установил, что они выплыли из старых архивов газеты «Сьекль». В большинстве своем там были корректурные оттиски, никакой ценности не представляющие. Но одна папка с голубыми и белыми листами привлекла мое внимание: то был текст, написанный рукой Дюма и Маке, — текст «Трех мушкетеров». Шестьдесят семь глав, готовые к отправке в типографию. Кто-то, скорее всего — Бодри, издатель газеты, — сохранил рукопись после того, как сделали набор, а потом забыл о ее существовании…
Я замедлил шаг и остановился посреди коридора. Корсо держался спокойно, и свет канделябра падал ему на лицо сверху, отчего в глазных впадинах у него плясали мрачные тени. Казалось, он был поглощен моим рассказом и больше ни о чем не думал — даже о том, что в любой миг с ним могла произойти какая-нибудь неожиданность; теперь его занимало лишь одно — разгадка тайны, в поисках которой он сюда явился. Но правую руку охотник за книгами из кармана так и не вынул.
— Мое открытие, — продолжил я свой рассказ, притворяясь, будто не вижу, что он держит руку в кармане с ножом, — имело чрезвычайную важность. Нам были известны некоторые фрагменты первоначального текста, а вот о существовании полной рукописи сведений не было… Сперва я собирался опубликовать находку в виде факсимильного комментированного издания, но столкнулся с одним серьезным препятствием морального порядка.
Свет и тени чуть сдвинулись на лице Корсо: теперь рот его пересекала черная линия. Он улыбался.
— Да что вы говорите? С препятствием морального порядка? В наше время?
Я качнул канделябр, чтобы убрать с его лица недоверчивую улыбку, но у меня ничего не получилось.