— А куда вы, собственно, собрались?
Библиофил швырнул изуродованный том на пол.
Он переводил взгляд с девяти гравюр на меловой круг, проверяя наличие таинственных соответствий.
— На встречу кое с кем, — ответил он загадочно. — Чтобы отыскать камень, который отверг Великий Архитектор и который должен был встать во главу угла; лечь в фундамент философской системы. А также в фундамент власти. Знаете, Корсо, ведь дьяволу нравятся метаморфозы: вспомните черного пса, сопровождавшего Фауста, или мнимого ангела света, который попытался сломить сопротивление святого Антония. Но вот претит ему больше всего глупость, он ненавидит однообразие… Будь у меня время и желание, я предложил бы вам заглянуть в некоторые из книг, что валяются у ваших ног. Во многих повторяется древнее предание: явление Антихриста случится на Иберийском полуострове, в городе, где смешались три культуры, на берегу реки, глубокой, как след от топора… А ведь речь-то идет о Тахо.
— Это вы и пытаетесь сделать?
— Это мне вот-вот удастся сделать. Брат Торкья указал путь: «Tenebris Lux».
Варо Борха наклонился над кругом и принялся раскладывать за меловой линией отдельные гравюры, другие были ему не нужны, он их комкал или рвал и отбрасывал прочь. Пламя свечей освещало его лицо снизу, отчего он походил на привидение, в глазницах зияли темные бездны.
— Надеюсь, все ляжет как надо, — прошептал он после короткой паузы; на лицо его упала тень, и оно будто бы исказилось гримасой. — Старые учителя магического искусства, которые передали печатнику Торкье самые ужасные и важные тайны, знали путь в царство ночи… «И зверь Уроборос кольцом обвил то место…» Понимаете? Уроборос греческих алхимиков: змея с фронтисписа, магический круг, источник мудрости. Круг, куда вписано всё, всё…
— Я хочу получить свои деньги.
Варо Борха слов Корсо не услышал.
— А вас не влекли подобные вещи? — продолжал он, глядя на охотника за книгами бездонными темными дырами. — Скажем, исследовать смысл неизменной цепочки дьявол — змея — дракон, которая с подозрительным постоянством повторяется во всех текстах такого рода, начиная с Античности.
Он взял стеклянный сосуд, который стоял у круга, — чашу с ручками в виде двух переплетенных змей, — поднес к губам и сделал несколько глотков. Жидкость, как заметил Корсо, была темной. Почти черной, как очень крепкий чай.
— «Serpens aut draco qui caudam devoravit»[158]. — Bapo Борха послал в пустоту улыбку и вытер рот тыльной стороной руки; бурый след остался и на руке, и на его левой щеке. — Они сторожат сокровища: древо познания в Раю, яблоки Гесперид, Золотое руно… — Он говорил отрешенно, словно описывал сон, который еще продолжается. — Этих самых змей и драконов древние египтяне изображали в виде круга: они заглатывают собственный хвост в знак того, что происходят от единого начала и самодостаточны… Недреманные стражи, гордые и мудрые; непостижимые драконы, они убивают недостойных и позволяют прельстить себя лишь тому, кто в бою не посягнул на извечные правила. Стражи изроненного слова — магической формулы, которая отворяет взор и позволяет сравняться с Богом.