А в ближайшие дни придётся к этим ужасам добавить ещё парочку.
Я, пошатываясь, встал и повернулся лицом к чёрной дыре прохода, ведущего в шахту. И в таком состоянии я собрался мстить монстрам?
Желудок напомнил о своём существовании чередой нечленораздельных звуков, среди которых нетрудно было различить отборные ругательства. Да слышу я! И чувствую... Вместе с инвентарём, значит, надо будет прихватить и какой-нибудь еды. Всё, что найду в деревне. Это ещё больше увеличивает опасность; но куда уж больше.
Пойду, что мне ещё остаётся.
Я придирчиво осмотрел себя, убедился, что съеденное "золотое яблоко" помогает (порезы, по крайней мере, уже не болели; такими темпами за три-четыре дня следов совсем не останется; а пока я выглядел, мягко говоря, непрезентабельно), сделал зарядку, установив, что мышцы мне подчиняются, и - с мечом наперевес - потопал вверх по каменным ступеням.
Я старался шагать как можно тише, но всё равно пыль предательски шуршала под ботинками. Что ж, остаётся надеяться, что это чудит мой внезапно обострившийся слух. Если же я действительно так громко топочу, то мне надо молиться, чтобы по пути наверх я никого не встретил. В таком удручающем состоянии, да ещё и в полной темноте меня просто убьют на пятой секунде схватки. Если повезёт, - на десятой.
Но в таком случае зачем я геройствовал той ночью? Просто так, что ли? И то, что все жители убиты, а я один остался жив, разве ничего не значит?
И, изо всех сил пытаясь не шуметь, я продолжил подъём.
Верхний этаж шахты встретил меня чернотой разинутой пасти. Хоть мои глаза и привыкли к мраку за время пребывания в "нижнем мире", я всё же не видел практически ничего; на стенах рассеивалось слабое, почти неразличимое с расстояния свечение лавы внизу, за моей спиной. И эта темнота действовала мне на нервы.
Я не боялся того, что ничего не вижу; нет, мне до этого не было дела. Я боялся, что кто-нибудь выскочит из небытия перед самым моим носом и укокошит меня раньше, чем я пойму, что, собственно, случилось.
Я сделал несколько шагов по направлению, как предполагал, к выходу. Метров семьдесят по просторному туннелю, потом как-нибудь преодолеть длинный узкий мостик через пропасть, а дальше - всё время вверх, пока не выберусь на поверхность. А уж там я буду знать, что делать...
Когда я был на полпути к мостику, что-то заставило меня остановиться. То ли какой-то звук, то ли ощущение, сгенерированное натянутыми до предела нервами... Не знаю. Важно только то, что я вдруг уменьшил скорость своего движения до нуля и стал напряжённо вслушиваться в акустику подземелья.