Я перешёл на бег, стремясь поскорее добраться до горы. Хотя... какая это, на три буквы, гора?! Скала, не более того... Стыдно, мистер Смит: геологию знаешь, а с географией туговато... Гора - это же важный объект рельефа региона, камень высотой как минимум двести метров! А в том дырявом конусе, к которому я направлялся, было, по моим прикидкам, метров шестьдесят максимум.
До входа в пещеру остаётся всё меньше... ничего не осталось. Я стоял на границе воды и камня и глядел вперёд, на небольшой отрезок мрака, за которым расстилалась новая, не виданная мной ранее реальность.
Идти или всё-таки не идти? Чёрт, ну почему сомнения всегда приходят в самый неподходящий момент?! Ведь решил же всё - ещё вчера...
И, отогнав ненужные и мешающие делу мысли (интересно, а что происходит с ними, когда их из головы выкидывают?), я вошёл в пещеру.
Ничего необычного при переходе из одного мира в другой я снова не испытал; наверное, порталы так и должны работать, как будто перемещение проходит само собой. В данный момент, конечно, оно происходило по моей воле, но суть от этого не менялась: ведь как иначе объяснить, что я без особых усилий прорвал ткань пространства и очутился, судя по всему, очень далеко от того места, где только что был?
"Сумеречный лес" производил определённое впечатление; кажущаяся его бесконечность поражала. Одни ёлки во все стороны, да ещё растут на равных расстояниях друг от друга... Вновь где-то внутри меня пробудился вопрос об искусственности того, на что я смотрел. Пробудился - и растворился за отсутствием какого бы то ни было ответа.
Три метра... дерево... три метра... снова дерево... Я шёл по этому царству тишины, небрежно помахивая мечом. Зачем мне здесь оружие?.. Тем не менее, с зачарованной штуковиной в руке мне было как-то спокойнее. Мало ли что может случиться...
Я отдалился от скалы примерно на полкилометра и не увидел ничего, кроме длинных аккуратных рядов совершенно одинаковых хвойных растений. Всё-таки хорошее место... но уж слишком скучное. При отлаженном снабжении извне здесь вполне можно существовать, пока потребность в общении не перевесит стремление к уединению. Мне для этого нужны были бы годы. И я не тронулся бы умом от одиночества, в отличие от Смита: я был закоренелым интровертом, но чаще всего старался это скрывать. Может, американец поэтому и отправился исследовать иные миры, что понял, что Робинзона Крузо, четверть века не слышавшего человеческой речи, из него не получится? Наверное, так и было. Я бы сам с радостью остался на том острове, но тяга к приключениям одолела враждебную замкнутость - и вот я здесь, изучаю неведомое.