Порой от них ждали того, чего логичнее было бы ждать от иллирийских эжени: чуда, волшебства. Но волшебство - прерогатива высших слоев. Даже в Иллирии простонародье редко когда могло рассчитывать на него. А ученые - вот они. Это птицы попроще, хоть большинство из них и составляли обычно вторые-третьи сыновья богатых и влиятельных дворян.
Так что ничего удивительного, что если ученый Университета находил потенциальный объект для исследований, он без особого труда добирался до него, даже если тот располагался за границей. Как в этот раз, когда до мэтра Валлиса дошли слухи о Дозакатных катакомбах, вход в которые якобы нашел простой пиерийский крестьянин у подножья Священных гор.
И вот, теперь вокруг предполагаемого района поисков был разбит лагерь. Многочисленные рабочие копали землю в размеченных квадратах и разбирали завалы. Мэтр Валлис бродил между ними и командовал. Двое взятых им с собой лучших студиозусов своего потока - Килиан и Элиас - наблюдали за его работой и ждали указаний, время от времени обмениваясь неприязненными взглядами.
Эти двое враждовали с первого же дня обучения. Элиас Ольстен, сын самого министра морских дел, был лидером по своей природе. Он был очень популярен среди сверстников, богат, смел и остер на язык. А еще - по-аристократически высокомерен. Килиан же на лидерство никогда не претендовал. Он просто держался в стороне и, по большому счету, игнорировал, кто там лидер, а кто нет. Оглядываясь назад, впоследствии он понимал, что его поведение было высокомерным в ничуть не меньшей степени. Просто это высокомерие было иного характера. Он относился с пренебрежением ко всем, кто пытался поставить себя над ним - и тем самым ставил себя выше всех остальных.
А еще он был бастардом. И этот факт привносил в ситуацию элемент грустной иронии. Лишь сам Килиан знал имя своего отца, его мать поделилась им перед смертью. Он знал, что по идее, в его жилах течет куда более благородная кровь, чем та, которой так любил хвастаться Ольстен. В нем течет кровь самого Герцога.
Но какое это имеет значение, если Герцог оказался всего лишь ничтожеством, трусом, сбежавшим, когда встал вопрос о последствиях его действий? Бросившим и женщину, которую вроде как любил, и собственного сына.
Вот и выходило, что Элиаса бесило то, что один из студиозусов не признает его авторитета и вдвойне бесило, - что его авторитета не признает презренный бастард. Килиана же выводили из себя подколки Элиаса и его склонность хвастаться своим высоким происхождением. Эти двое часто ругались, порой доходило до драки. Когда студиозусов стали обучать классическому фехтованию, первая же дуэль состоялась между ними. Выиграл Элиас; его превосходство как фехтовальщика Килиан, в общем-то, признавал. Тем более что сын графа упражнялся со шпагой практически с пеленок.