Увидев недоуменный взгляд воина, он поморщился:
- Это тоже тварь Порчи. Вымершая.
- Значит, не такое уж жизнеспособное, - хмыкнул Тэрл.
Кривая усмешка была ему ответом.
- Да уж... И эта тварь, хоть и живуча, еще менее жизнеспособна. Собственно, она не дожила бы до того, чтобы дать потомство. Ее вывели для сражений и диверсий, и ни для чего больше.
- Вывели? - переспросил гвардеец, у которого возникло нехорошее предчувствие.
- Разумеется, - кивнул ученый, - А ты думал, мать-Природа создала бы такой бред? Живет несколько часов, заточен под убийство всего вокруг и к тому же рождается... или скорее вылупляется... в человеческом теле?..
Он осекся.
- Подожди-ка... Сколько его товарищей погибли при нападении? И куда вы дели их трупы?..
Ему не нужно было пояснять дальше. Тэрл понял.
Лана изо всех сил старалась не думать о том, что сейчас происходит в подвале. Ну, знаете: "Не думай о белой обезьяне... Думай о чем угодно, кроме белых обезьян... Ни в коем случае не думай о белых обезьянах, которые пляшут и бьют в барабаны".
Она отнюдь не осуждала Тэрла. Собственно, один из первых уроков, которые преподали юной чародейке, это не осуждать всех, кто не соответствует Высокому Моральному Стандарту. Она понимала, что если даже вещи, которые творит человек, кажутся ужасными, это может быть необходимостью. Вопрос, конечно, еще в целях, ради которых это делается, но цель спасения Лейлы и Амброуса была несомненно благой.
В общем, она не осуждала происходящее, но это не значит, что она могла относиться к этому спокойно. Все-таки убийца, несмотря на все странности, тоже живой человек. Ему тоже больно.
Ассоциативно ее мысли перешли на совсем другого человека. Ведь маркиз Амброус, если он вообще еще жив, сейчас тоже в плену. Не исключено даже, что его тоже пытают. И от этой мысли настроение чародейки стало совсем поганым.
Амброус ей определенно понравился. Он был красив, но не нарциссичен, умен, но не зануден, куртуазен, но не лицемерен, мужественен, но не груб. В общем, все его качества не доходили до той грани, где из привлекательных становились отталкивающими.
О, разумеется, чародейка не строила на него никаких планов. Она прекрасно понимала, что, во-первых, это жених ее подруги, и во-вторых, человек несвободный в плане своей личной жизни. Конечно, она знала и то, что для аристократа естественно жениться по расчету, после чего завести любовницу; но такой вариант рассматривать она не собиралась из элементарного самоуважения. Да, в общем-то, эжени Иоланта Д"Исса привыкла, что мужчинам, которые нравились ей, она не нравилась, а мужчины, которым она нравилась, не нравились ей.