— Представляешь, какие дураки? Мужики хоть отдохнут, пока дожидаются. Будто начальники не знают, что такое физическая работа. Требуют, чтобы народ оставался вечерами, выходил работать в выходные, раз они в рабочее время сидят и отдыхают. Ты представляешь? Я вижу, каким муж приходит домой. Никаким. Они физически не могут больше работать.
Ирина разволновалась, покраснела. Ей трудно было сдержаться, когда речь шла о муже или сыне. Обидно за них, просто очень обидно.
Волнение делало остроносую худую женщину похожей на испуганную птицу. Волновалась она часто. Третьякову казалось, что она боится всего на свете. Он не знал, как можно так жить.
— Вообще, меня достал этот капитализм, — продолжала Ирина. — Я хочу жить при социализме, по справедливости.
— По справедливости жить хорошо, — согласился Третьяков. — Но социализм не из этой серии. Тот же капитализм, только государственный. И, как оказалось, легко превращается в капитализм обыкновенный и воровской. Мне интересно, как долго нам будут морочить голову о святом праве собственности. Пока что морочить голову не боятся. Открыто говорят, что приватизация была воровской, но пересматривать ее итоги не будут. Вряд ли так у них получится. Если не сможет спросить наше поколение, спросят следующие. Вопрос в том, как богатые ответят? Судя по Украине, могут начать убивать.
— Я про Донбасс уже ни слышать, ни смотреть не могу, — сказала Ирина. — Семилетняя девочка гуляла с мамой во дворе. Упала мина. Девочке оторвало ногу… Не понимаю, как там можно жить, ходить на работу? Я бы давно бросила все и уехала. Ты зря мне не веришь. Не улыбайся! Если я решаю, то делаю.
— Не знаю. Сложно решиться. Поставь себя на их место. Это их земля. Почему они должны убегать? Всю жизнь наживали хозяйство и все бросить?
— Какая земля, какое хозяйство, если убивают?
— Каждый надеется, что убьют другого, — ответил Третьяков. — Мы любим себя обманывать. Пока не увидим своими глазами, не поверим. Мы как рассуждаем, когда хотим себя обмануть? Да, убивают. Но это других. В другом городе. На соседней улице.
— Я вот не знаю, что бы делал в такой ситуации. Десять раз бы вертел и так, и эдак.
— А я знаю! Там все понятно, о чем думать? Или беги, или защищайся!
— Ну да, конечно. Но от кого защищаться? Ты видела хохлов, попавших в плен к ополченцам? Спрашивают: «Ты зачем пошел воевать?» — «Сказали, что посадят, если не пойду». — «А зачем контракт подписал?» — «Так раз пошел, зачем от денег отказываться?» — «И сколько тебе платят?» — «Две тысячи триста». — «А сколько на гражданке зарабатывал?» — «Две тысячи». — «И ты из-за трехсот гривен пошел убивать? Ты хоть понимаешь, как тебя развели?» — «Теперь понимаю».