— Хоть бы домик он успел достроить в деревне. Я у него ничего больше не прошу. Он и так делает, сколько может. Сруб у нас стоит, окошки и дверь он сделал. Полы бы еще, остальное как-нибудь потом. Говорю: «Ты пока отложи все остальное, постели полы, чтобы я могла приезжать. Будем ходить в лес. За грибочками, за ягодками. Мне бы только переночевать, больше ничего не нужно».
Ирина поругала себя за то, что выложила Третьякову больше, чем следовало, но ей стало легче и как-то спокойнее. Пускай знает.
— Видно, на море мне уже не побывать, — решила она пожалеть себя вслух. — Да уже и не хочется. Не поверишь, ничего не хочется, даже жить иногда тошно. А ты говоришь, что я зря жду пенсию. Это единственное, что не зря.
— Зачем такие крайности? — Третьяков вспомнил свою жену и подумал о том, как все женщины похожи. — Все переменится. Десять раз еще везде побываешь.
— Не переменится и не перемелется, — перебила Ирина. — Мне об этом раньше надо было думать. Теперь поздно. Уже ничего не изменить.
— О чем думать? Что поздно? Чего не изменить?
— Ни-че-го, — произнесла Ира по слогам, загадочно потянув звуки, как будто скрывая от мужчины извечную женскую тайну.
Третьяков еще раз подумал, как женщины схожи. Этим напевом и соответствующим ему томным взглядом Ирина была решительно похожа и на супругу Третьякова, и на его сестру в тот момент, когда их посещали разные лирические настроения — от романтичных до панических. Может, женщины чуть отличались глубиной мурлыканья или силой томности взглядов. Но мелодия тайны была у них общей, и тайные мысли, следовательно, тоже.
Однажды Ирина проговорилась и о сыне. Ей больше не с кем было посоветоваться, что делать, она и решилась.
«Ты договорился? Не получилось?» — спросила она по телефону, и после звонка сказала в сердцах Третьякову:
— Андрея точно выгонят. Сессия заканчивается, а он не может сдать зачет. Даже договориться не может с преподавателем о сдаче.
Этой новости Третьяков никак не ожидал. Такой конфуз мог случиться с его сыном, но никак не с Андреем. Андрей был домашний старательный ребенок, хорошо закончивший школу. Он никогда ничего не прогуливал, у него не должно было быть проблем с учебой.
— Странно, у Андрея вроде бы были высокие баллы по ЕГЭ, — уточнил он.
— Очень хорошие! Мы хотели даже в Питер сначала поступать, и нас бы взяли. Передумали только по финансовым соображениям. Я не знаю, что с ним случилось. Что он учит? И учит ли вообще? Закрывается от нас в своей комнате. Еду свою туда носит. Сидит допоздна за компьютером. Я знаю, что он играет. Несколько раз его ловила. Говорит мне, что все выучил. Идет сдавать и не сдает. Я не понимаю, как можно выучить и не сдать. Как будто мы не учились. Мы не сдавали, если не учили.