Всё-таки оказалось, что принца у неё нет. А есть, кроме мамы, тётушки или мамины подруги, устроившиеся во втором ряду. Девушка сидела на лучшем месте, положив белый локоть на бархатный подлокотник, и рассеянно смотрела на сцену, отвернувшись от своих женщин и вряд ли слушая их разговор. Мама преданно смотрела своему ребёнку в спину, улыбаясь и явно любуясь лучшей для неё девушкой на свете.
В том же направлении, поближе, выделялась другая пара, устроившаяся на крайних боковых местах в партере: похожие друг на друга худобой и бледностью кожи среднего роста мужчина и женщина лет тридцати. Мужчина был небрит по нынешней моде, одет в джинсы и тёмно-синий пиджак с нашитыми на локти лиловыми накладками. Женщина правой рукой держала в руках одинокую красную розу с длинной ножкой, левой переплела руку партнёра. На ней было летнее платье из легкой зелёной ткани с заклёпками, на тонкой шее — серебряная цепочка, на худой белой руке — серебряный браслет змейкой. Узкая кость, открытые бледные плечи, чёрные ласковые и живые глазки, единственно символизирующие о способности этого утончённо-измождённого создания любить. Это была вторая виденная сегодня Красновым европеизированная пара, считая ту, что каталась на роликах. Роллеры были постарше и поупитаннее, представляя собой возможное будущее «молодых».
Поведение этих людей со стороны не казалось полностью разумным. Был в нём изъян, беспокоивший Краснова. Если бы у него было время и желание проанализировать свои чувства, он бы подумал, что любовь, которую несут люди, раздвигая границы мира, эти чудаки прячут между собой, делая мир съёженным.
Он бы подумал так потому, что всегда чувствовал исходящее от людей тепло, а от этих не чувствовал. Значит, было оно совсем слабое, и хватало его только себе и тому, кто рядом.
Им надо было очень постараться, очень поломать себя, чтобы настроиться на такую экономию любви. Кто их этому научил? Неужели сами? Почему они не хотят быть похожими на то большинство вокруг, с искрой в глазах, с готовностью распространить свою любовь к избраннику на окружающих? На обычных женщин, забывших за нарядами и причёсками про натруженные ноги и накопленную с возрастом тяжесть тела. На людей, отзывчивых на радость и готовых делиться счастьем, — тех, от кого можно ждать и любви, и тепла, и продолжения рода.
Между тем публика наполнила зал. Настроения сотен людей взаимодействовали друг с другом, электризуя атмосферу и настраиваясь на волну ожидания чуда.
Среди гулкого людского шума под сводами зала в очередной раз прошелестела музыка с колокольчиками и ровный женский голос объявил, что прозвучал третий звонок.