102 DBDV, c. 322. Набоков имеет в виду статью Уилсона “Эрец Исраэль”, опубликованную в журнале New Yorker 4 декабря 1954 г. Полгода спустя появилась другая статья, “Свитки с Мертвого моря”.
103 Уилсон прочитал рукопись до конца, о чем специально упоминает в черновике письма. Beinecke.
104 DBDV, c. 325.
105 Там же, с. 330.
106 Там же, с. 306.
107 Там же, с. 318.
108 Wilson, Window, c. 232.
109 Там же.
110 Там же, с. 237.
111 Там же, с. 230–231.
112 Там же, с. 237. Уилсон усматривал злорадство в том, как Набоков описывает страдания персонажей. Описания эти уморительны, однако автор ни в коем случае не отделяет себя от своих героев. Это и собственные промахи и оплошности Набокова. В его произведениях нет сострадания автора к героям в традиционном смысле слова, однако зачастую чувствуется, что он поддерживает персонажей в самые отчаянные и стыдные минуты, разделяет их муки.
113 Как у Пушкина в “Евгении Онегине”, где автор называет себя близким другом героя.
114 В. В. Набоков, “Пнин”. Пнин переживает даже не сердечный приступ, а нечто вроде панической атаки. Интервью с профессором Тристаном Дэвисом, Университет Джонса Хопкинса, 13 ноября 2013 г. Сердечный приступ, видимо, остался от первого плана романа, в котором Пнин еще умирал.
115 См. Pitzer и пр.
116 В. В. Набоков, “Пнин”.
117 “Дневник” Анны Франк, опубликованный по-английски в 1952 г., стал бестселлером за год до того, как Набоков начал писать “Пнина”, так что те, кто читал о Мире, наверняка вспоминали Анну. Но Анна из дневника – живой человек, со своим характером и переменами настроения: это мир превратил ее в символ еврейской мученицы, сама же Анна, когда вела записи, ни о чем таком не помышляла. Мира в романе как будто посылает с небес белок в помощь Пнину. Там же, с. 136. Обычно Набоков строил фабулу произведения на пародии и интертекстуальных конструкциях, но в “Пнине” он от этого далек. Писатель решил обойтись собственными силами и столкнулся с трудностями. Разнообразить, расширить повествование ему не удалось, и в конце концов он “отказался от многих перспектив… уничтожил все, что с художественной точки зрения неоправданно”. SL, c. 178.
Глава 15
1 Писатель Эдвард Далберг вспоминал о Уилсоне: “Он относился ко мне с неизменной добротой… и всегда был готов помочь собрату-писателю при условии, что чувствовал над ним превосходство”. Meyers, c. 448–449. Писательница Лилиан Хеллман отмечала, что с женщинами Уилсон обходился галантно, над человеком же высокомерным, как она рассказывала книжному обозревателю Джозефу Эпштейну, который впоследствии перефразировал ее слова, “ему непременно надо было одержать интеллектуальную победу, продемонстрировать, что он лучше вас разбирается в теме, читал самые важные книги, о которых вы слыхом не слыхали, на языках, которых вы не знаете, – в общем, доказать, кто тут самый умный”. Там же, с. 449; Epstein,