Ему приснилось, что он — маленький мальчик, а в соседней комнате ругаются родители. Они очень громко кричат. Потом за стеной слышатся удары и взрывы, строчит пулеметная очередь, от которой со стены рядами отваливается штукатурка. Он, десятилетний, выбегает из квартиры и бежит сквозь гущу домов, уличных рынков, полуразвалившихся трущоб. Останавливается на берегу реки, чтобы перевести дух и окунуться. Рядом купаются девочки его возраста. Но когда он пытается зайти в воду, река высыхает, и он бредет по песку. Одна из маленьких девочек плачет, поднимает к нему залитое слезами лицо и говорит: «Ты знаешь, что в том доме открыли портал в другой мир, и теперь там все время воюют?» И Саша переполняется ужасом произошедшего. Он поворачивается и бежит назад, чтобы остановить войну.
Когда он проснулся, было уже утро. Некоторое время он еще лежал в постели, находясь под впечатлением сна, окутавшего его, как плотная паутина. В голове все кружили обрывки и детали, желая снова собраться в общую картину. Сделав над собой усилие, он встал и вышел на кухню. Она потопала в сигаретном дыму. За столом, подперев голову рукой, сидел и смотрел на него Боря. Лицо у него было серое и помятое. Перед ним стояла чашка, доверху набитая окурками. Он не спал всю ночь.
— Яичницу на завтрак будешь? — предложил ему Саша.
Он открыл холодильник, там лежали два яйца, начатая упаковка сосисок и засохший кусок сыра.
— Я домой поеду, — услышал он за спиной уставший голос Бори.
— Хорошо.
— Светка мне писала, мы много разговаривали… Извинилась. Ты знаешь, когда мы познакомились в университете, это же она первая начала за мной бегать. Говорит, что сразу влюбилась в меня, — он довольно хмыкнул.
Саша разогрел сковородку, высыпал на нее нарезанные сосиски и разбил яйца. Он был рад, что все так хорошо и быстро закончилось. Через несколько минут, позавтракав, Боря ушел и унес с собой свой огромный пакет с вещами.
* * *
В конце зимы, 18 февраля, огонь и дым вдруг взвились над Майданом, превратив этот маленький пятачок земли в ад. Началось то, к чему готовились предыдущие два месяца. Правительство решило силой зачистить Майдан, освободить площадь от палаток и митингующих. В ответ протестующие подожгли автомобильные покрышки по периметру баррикад. Чад и гарь заполнили морозный воздух, превратив белую зиму в черное пепелище. Языки пламени то затихали, то взмывали выше зданий, до неба, которого уже не было видно и которое тоже не смотрело вниз. «Беркут» занимал баррикады, майдановцы яростно сопротивлялись. Летели камни, горящие бутылки, выносили окровавленных людей. Через прямую трансляцию в Интернете в реальном времени полмира смотрело, как попадают в тела пули и настоящая кровь бьет струей на землю, как сгорают в огне руки, спины и лица, как под щитами из дорожных знаков пробираются медики к раненым — и сами падают подстреленные.