Рассказы о любви (Морозов) - страница 28

— Чай чёрный с барбарисом, жасмином и мятой. И пароль от вай-фая пожалуйста.

Господи, зачем я пароль спросил. Чего? Ты кто? Салфетница? Твою мать, я параноик похоже или шизофреник, разговариваю с салфетницей. Кошмар. Ну да вытащил я ноутбук и что? Может я фильм хочу посмотреть? Да отвали ты. Иди салфетки раздавай. Чего? За каким столиком? За моим? Ну и стой молча.

Она: Привет! Как настроение?

Он: Привет. Настроение хорошее. Вышел прогуляться. Люблю дождь.

Она: Да уж… У дураков мысли сходятся. Тоже вышла пройтись))

Твою мать… сама ты дура. Вот чего прицепилась. А я абсолютно нормальный. Что? А ты кто? Чай? И что? Что я не могу разговаривать со своим чаем? У нас свободная страна. Отвали.

Он: Не промокла? Может домой? Вдруг заболеешь.

Она: Ты обещал своё фото!

Обещанного три года ждут. Что? Нет у меня фото. И вообще, я не собираюсь с ней видеться. И слушать советов чашки с чаем тоже не собираюсь. Кто влюбился? Я? Иди в Копенгаген, чай. Хм… а ты вкусный. То что надо.

— Напиши ей пусть приходит сюда.

Ох, твою же мать… А ты кто?

— Твой ангел-хранитель.

— Охренеть… Так забирай чай, салфетницу, Листа —Некомпозитора и пошли вон из кафе. И кстати, Ангел, а крылья где?

— А я тебе повторяю. Пригласи её в кафе.

— Да пошёл ты…

Она: Может на выходных встретимся?

Он: Можно.

Она: Просто не люблю долгие переписки. Да и соц. сети не очень люблю. Вроде друзья, знакомые, а пообщаться не с кем.

Знала бы, как я их не люблю. А зачем нам встречаться? Ну погуляем, ну сходим в кафе… А потом что? Что потом? Любовь? Отношения? Чушь! Боль! Вот что потом.

— Ну ты же веришь в любовь! Зачем так говоришь? Ты ведь хочешь снова влюбиться! Я же ведь знаю.

— Ты ещё здесь? Хорош пить мой чай. Закажи себе свой. А этот разговорчивый мой.

Он: А может сегодня встретимся? Знаешь кафе на Лесной?

Он смотрел на экран и ждал ответа. Ангел куда-то испарился… Салфетница молчит. И чай почти остыл. А на улице из-за туч стало выходить солнце. Ослепительно яркое солнце. И чьи то руки взъерошили его волосы и нежный голос произнёс:

— Наконец —то я тебя увидела. Я тебя именно таким и представляла.

Она взяла в руки лист, приклеевшийся к его куртке и как-то очень мило улыбнулась. И стало тепло и уютно. А главное снова зажёгся внутри огонь жизни. Хотелось полёта и чёрного крепкого чая… со вкусом её волос!

Голод…

Голод? Нет, это уже не голод. Это просто какое-то отупление. Сон… Сон давно стал не избавлением от голода. Он стал мучительной каторгой. Сон стал карцером моего зверя. Моей души. А снятся глаза… Её полные покорности глаза. Губы, которые шепчут как заклинание: Возьмите меня, мой Господин.