— Дорагая Таня. Иди сюда. Брюдершафт пить будем. Ха-ха-ха.
Вот суки, расселись на моей кухне, целуются. Сурик Таньке под юбку лезет. Сейчас трахать ее прям на кухне моей начнет. Ненавижу чурбанов. Мне еще давно предлагали вступить в «Черную Русь», такая у нас в городе нацистская банда есть. Но я не пошел, испугался. Вот сейчас в полном смысле этого слова испытываю угнетение и оккупацию от людей нерусской национальности. А Жора — еврей. Сука, как заеб. ло это жидовско-кавказское угнетение моей Родины. Сейчас взять нож и порезать этих ублюдков, нет лучше взять мачете, искромсать в кровь, в куски, в мясо, затащить в ванну и убить как в фильме «Психо», а баб заставить изображать скрипочки, как в музыкальном сопровождении к фильму «У-и» «У-и» «У-и» «У-и». И пусть попробуют отказаться. Я и их зарублю подстилок нацистских. Что со мной? Откуда мысли эти? Оттого, что я не понял их чувства юмора тонкого в рассказе их недавнем про мое поведение в машине. Напился. Стыдно. А у вас самих что ли так не бывает? Все трезвенники, прям на кого не посмотри. Налью, выпью. Нельзя отходняк поощрять, провоцировать и удлинять. Состояние перепития надо плавно переводить в состояние вгавно. Начали. Водка. Пиво. Водка. Сердце забилось бешено, пот. Сел. Эти суки… Эти мои прекрасные гости… Сурик, Жорик. Нет Сурочка Жорочка. Танюшечка и Кариночка. Самые лучшие люди страны. Я так рад, что вы со мной. Бухаете. Развратничаете. Каринка, я не ревную. Я делюсь тобой со всем миром. Со всеми мужчинами и со всеми женщинами. Ты хорошая любовница, мать, подруга и жена. Красивая девчонка с простым русским лицом. Водка. Шампанское. Таблетки? Почему бы и нет. У меня нычка лежит с прошлого года. Как давно. Как смешно. С прошлого года всего пять дней прошло. И нифига это не нычка, прямо на столе у меня в комнате лежит. Лень было в прошлый раз есть. Иди ко мне улыбчивая моя.
— Малыш, иди на кухню, мы бы хотели с Кариной уединиться. Ты понял? Не мешай, пожалуйста, соединится двум влюбленным сердцам.
— Это хорошо, что у меня квартира двухкомнатная. А то если бы была однокомнатная, я пришел бы к вам к четверым и свечку держал. Карин, там на столе табла лежит твоя любимая, съешь. Мультиоргазмы гарантирую, если только….
— Олик, вали, дай доказать свою мужскую состоятельность.
— А я уже через штаны чувствую.
— Да-а?
— Да-а.
Я ушел подальше от этих дураков, а на кухне уже кроме семи бутылок пива и кучи жратвы никого не было. Все понятно, как обычно. Набухаюсь. Пиво выпью. Хотя не лезет уже. Но все равно надо. Первая бутылка тяжело пойдет, зато вторая, третья, четвертая….. пятая……. Я — человек или хочу умереть? Я тело или мысль? Я кто? Я где? Летаю в свете, светом не являясь. Зачем я ввязался в этот непонятный поток меняющихся постоянно картинок под звуковое шумовое оформление с отвратительными запахами мусорного ведра и вкусом макдональдной монголоидной отвратительной убивающей нас… И боль, вечная боль в теле, как фон, как шум, болью в теле не ощущающейся, а… Пе… Де… кеее… Что со мной? Я никак не соберусь. Я ветер? Если не открою глаза я — газ? Вода или земля или огонь? Или мысль все же. Я успел все же нажр… Вижу сон. А он пятнистый голосистый меняет состояния картинки. Лечу, лечу, лечу. Вижу, но не глазами. Ведь глаза закрыты. Я начал прислушиваться к себе, к миру за границей себя. И что? Как ломает, как крутит. Стопор. Не могу открыть глаза. Не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Открой глаза. Стоп машина. Дыши. Не дыши. Стоп. Ссылка на следующую страницу. Пошевели ногой. Звук. Слышу. В память. Память не переполнена. Кровь приливает к голове. Но отливает от руки. Иголки. Тысячи иголок колют руку. Рука отнялась. Тревога. Мозг! Эй, мозг! Ты что? Не реагируешь?