— Наверняка мне самому бы было неприятно все это. Я сейчас вспомнил рассказ тети Сони, о том как они поссорились с Гансом.
— То есть прощение нужно не только тому, кто тебя обидел?
— Наверно.
— Нет, не наверно, не надо просто соглашаться со мной. Кому плохо от обиды? — уже повысив голос, спросила Полина.
Чайник начинал закипать, и мне не хотелось обжечься его паром. Я понял, что халявы не будет, и придется думать самому. Но к чему она все это ведет? Ведь это все совершенно не связано с тем, о чем меня просила мама.
— Видимо самому человеку, который несет в себе обиду, — ответил я.
— Бинго! Человек, обидевший тебя, может забыть о том, что сделал уже через пять минут после поступка. А ты можешь еще неделями носить в себе эту обиду. Не прощая другого мы делаем хуже только себе. Наказывая другого своей обидной, ты наказываешь в первую очередь себя самого. Ты обижен на отца, потому и не хочешь ехать в Сидней. Признайся в этом, не мне, а самому себе.
— Я, конечно, не в восторге, от того, что его не было рядом на протяжении всей моей жизни, но я не могу сказать, что мне больно от этого, или, что я сильно обижен на него.
— Вернемся к началу. Тогда почему ты не хочешь ехать?
Полина ласково погладила меня по щеке и ушла.
Вот она всегда так делает! Поднимает муть из того, что уже давно осело и стало плотным слоем ила на дне, и уходит. А я остаюсь один в этой горькой мутной воде. Я ничего в ней не вижу. Мне хочется, что бы она взяла меня за руку и показала куда же мне нужно плыть. Но она меня постоянно бросает, потому что как только я касаюсь ее руки, я отдаюсь полностью в ее власть, и она делает за меня эту работу. Я просто закрываю глаза и, держась за ее руку, плыву туда, куда она меня ведет. Ей трудно бросать меня, я всегда видел это по ее глазам. Но так надо, иначе так я никогда ничему не научусь. Я протестую, но понимаю, что она права.
Ладно, время у меня есть, тем более объявили дополнительный перерыв. Хорошо, я попытаюсь ответить на этот вопрос, почему я не хочу ехать. Я взял лист бумаги и ручку. Полина всегда заставляла меня делать это, писать свои мысли, рисовать их, не важно, но как-то изображать на бумаге. Когда все уже написано, ты смотришь на этот лист, и все сразу становится ясно. Это как зеркало, я мог бы побриться и без него, за многие годы этот процесс был доведен до автоматизма, и я делал это не задумываясь. Я как-то брился на ощупь. Это Полина заставила меня бриться без зеркала, когда пыталась объяснить мне, зачем нужно расписывать свою проблему на бумаге. У нее всегда было практическое занятие к философским мыслям. Я трогал свое побритое лицо, и мне казалось, что все чисто, или я чувствовал кое-где щетину, и добривал. Это долго и неудобно. Гораздо проще смотреться в зеркало, тогда весь процесс займет не более пяти минут. Так и с мыслями. Это удивительно, предельно просто, и очень эффективно. Когда ты написал все, ты больше не путаешься в мыслях, они все перед тобой, и ты начинаешь видеть выход из положения.